Британское правительство твердо намерено, отчеканил Черчилль, дать сионистам «справедливый шанс» в Палестине (78–81).
Это был откровенный, неприкрытый диктат – диктат победителей.
Vae victis! Горе побежденным! Черчилль всегда исповедовал этот подход, и мы не раз еще с этим столкнемся. Он лишал арабов всякой надежды, не оставлял им другого выхода, кроме вооруженной борьбы за свое будущее.
При этом министр по делам колоний пытался подсластить пилюлю, словно имея дело с наивными дурачками, а не с древним народом, мудрым и хорошо изучившим своего недруга: «Мы думаем, что это будет хорошо для всего мира, хорошо для евреев и хорошо для Британской империи. Но мы также считаем, что это будет хорошо и для живущих в Палестине арабов. Мы полагаем, что при этом они не должны никоим образом пострадать или быть вытесненными из страны, где они живут сейчас, и быть лишены своей доли во всем, что делается для прогресса и процветания Палестины. И тут я должен привлечь ваше внимание ко второй части Декларации Бальфура, которая торжественно и недвусмысленно обещает всем без исключения жителям Палестины полную защиту их гражданских и политических прав» (81).
Обманывал, потому что сам обманывался? Или все же лукавил? У меня лично нет никаких сомнений: лукавил, конечно…
Между тем Черчилль использовал свой визит на Ближний Восток не только для того, чтобы обмануть если не всех арабов, то хотя бы их правителей. Но еще и для того, чтобы принести оммаж – вассальную клятву на верность сеньору – уже не лондонским сионистам (это было сделано давно), а непосредственно евреям Палестины.
Сразу вслед за арабской делегацией, ушедшей от Черчилля несолоно хлебавши, он принял еврейскую делегацию, которую заверил в своем благоволении. После чего посетил место строительства будущего Еврейского университета, где открыто признался: «Мое сердце полно симпатии к сионизму. Эта симпатия существует уже много лет, еще с тех пор как я оказался связан с евреями Манчестера, которых представлял в парламенте. Я верю, что образование еврейского национального очага в Палестине станет благословением для всего мира, благословением для еврейского народа, рассеянного по миру, и благословением для Великобритании. Я твердо верю и в то, что оно будет благословением для всех обитателей этой земли, независимо от расы и религии» (77).