Выбравшись обратно на трассу, и
собрав по дороге охапку сухих веток, благо наломали мы их в
процессе драки порядочно, я подобрал порванный пиджак, и начал
обустраивать костер прямо у ограждения, когда от машины послышался
тихий шум и сдавленные удары.
Взяв ветку по крепче, я аккуратно
подошел к перевернутому автомобилю, застрявшему в снегу. Так и
есть, слабые, едва различимые удары раздавались из багажника.
Подумав несколько секунд, я все же решился вскрыть замок
пробойником и тут же отошел в сторону, готовясь к драке.
Из приоткрывшейся крышке багажника
выпала связанная по рукам и ногам, синяя от холода Мария, в одном
бюстгалтере и белых кружевных трусах.
— Ох тыж ёж. — выругался я, подскочив
к женщине. — Тихо, спокойно, я сейчас!
Сдернув с себя пиджак, я накинул его
на плечи Марии и подняв ее со снега посадил себе на колени,
согревая собственным теплом. Быстро, на сколько это возможно в
таком положении, снял веревки, вынул кляп, и все так же прижимая к
себе женщину развел костер.
— Сп-п-пасибо. — дергаясь от холода
проговорила женщина, протянув к огню руки. — Тв-варь?
— Убил, в лесу лежит. — ответил я,
мотнув головой в сторону просеки. — Если выдержишь несколько минут,
я сниму обшивку с сидений, в нее закутаться можно.
— Угу. — кивнула Мария, и спустя пару
минут мы уже сидели на выдернутом из машине поролоне. Женщина
куталась в ткань с сидений, словно в тогу, а я подбрасывал в огонь
новые палки, чтобы он разгорелся сильней и нас заметили.
Не знаю уж, на сколько это
пригодилось, но через полчаса над лесом раздался гул и в небе
появились четыре сдвоенных синих точки выхлопа двигателей. А еще
через минуту мы уже сидели в теплом трюме штурмового шлюпа, в
окружении бойцов гвардии Суворовых.
Часть солдат, во главе с Василием
осталась осматривать местность, а нас доставили прямо в
особняк.
— Живой… хорошо. Вопросы отложим на
утро, пока ешь и отсыпайся. — взглянув на меня проговорил Роман. И
спорить с ним совершенно не хотелось. Незнакомая служанка отвела
меня в мою спальню, куда подали ужин. Я даже не запомнил, что
именно ел, на столько вымотался. А через полчаса, только забравшись
под теплое одеяло, я провалился в сон без сновидений.
И только под утро я сквозь сон
почувствовал, как уткнулся во что-то мягкое, обхватил и подтянул к
себе. Мягкое и горячее. Но только когда оно начало шевелиться я с
удивлением открыл глаза и понял, что моя ладонь сжимает шикарную
грудь Марии, пришедшей «погреться и поблагодарить».