— У меня личная жизнь налаживаться начала, а меня с вами услали!
С чего мне радоваться?!
Киное быстрее сообразил, что меня лучше не трогать, а вот Гай
над ухом зудел без остановки. Самоубийца, не иначе!
Но Гай был меньшей из моих проблем, заказчик оказался
заказчицей, а караван не товаром в баулах, а школой благородных
девиц на выгуле!
Им, понимаете ли, мир показать надо, прежде чем вернуть в родные
пенаты.
Каждый фургон был оборудован, как комната на одного человека со
всеми удобствами, а нам втроем предлагали ютиться в одной маленькой
повозке в хвосте.
Что можно сказать о знакомстве с ученицами?
Девки выглядели оголодавшими, потому что плотоядными взглядами
шарили не только по мне и Киное, но и по Гаю. А его и в голодный
год не всякая куноичи станет рассматривать в качестве кавалера. Я
не говорю, что Майто страшный, просто в Конохе он успехом у
женского пола не пользуется от слова «совсем», факт.
Впрочем, девчонки тоже красотой не отличались; симпатичные были,
но вот таких чтобы шею можно было свернуть, когда она мимо идет —
ни одной.
— Какаши, — затравленно озираясь, прошептал Киное, — они так
странно на нас смотрят.
Похлопав товарища по плечу, сказал: — Знаешь, что такое гон у
животных?
— Что? — задумавшись, всё же ответил. — Период спаривания, да? …
Какаши? Причем тут это? Какаши!
Пока Гай, ослепительно лыбясь, бегал вокруг, я и Киное сидели на
крыше центральной повозки. Могло показаться, что мы выбрали
стратегически удобное место, но на самом деле просто сбежали туда,
где нас не достать.
Майто намеков девушек или не понимал, или делал вид, что не
понимал. Все же я подозреваю его в наличии ума и любви иметь людей
в мозг особо изощренным способом, потому что иногда он говорил
вполне нормально, без выкрутасов.
В первый день дамы ограничились пожиранием нас глазами, во
второй тоже было достаточно спокойно, а после они окружали жертву,
как львицы полудохлого буйвола, и начинали трещать.
Казалось, их интересовало всё, но если бы это было так, они хоть
на миг бы затыкались, давая возможность ответить. Сильнее всех
доставалось Киное, потому что, теряясь от чрезмерного к себе
внимания, он превращался в большеглазое недоразумение, похожее на
лори. Это такие лемуры с круглыми, как от страха, глазами и
заторможенными, осторожными движениями.