Женщины, конечно, существа с другой планеты, и хрен поймешь, что
творится в их головах, но реакция девушки мне не понравилась.
Хотелось взяться за кунай и устроить допрос с пристрастием, но Гай
бы не понял. Он вокруг спасенной девушки крутился, как курица
наседка.
Свои подозрения я попытался обсудить с Киное, но тот, хоть и
начал понимать эмоции, все же не смог меня понять. А дед-ирьенин
сказал, что потеря близких людей всегда влияет непредсказуемо, но
посоветовал всё же сходить в отдел дознания.
А Гай… Гай на меня наорал, сказав, что подозрения беспочвенны,
ведь ни гендзютсу, ни лишних татуировок доктор не нашел. Кроме
того, на все контрольные вопросы потеряшка ответила верно, так что
я со своей паранойей оказался один на один.
И хотя девушка представилась и по имени, и по кличке АНБУ, я
мысленно называл ее как угодно, но только не ими. Я не мог
отделаться от ощущения, что Газеру, которую я видел в онсене, не
похожа на спасенную.
Из-за того, что травмы были достаточно серьезными,
самостоятельно ходить потеряшка могла только, как обычный человек.
Из-за этого мы ее таскали на закорках. Кажется, ей это нравилось. А
еще потеряшка принимала заботу Гая, как должное, иногда поощряя
улыбкой наивного Майто.
— Вчера Кумико нес я, позавчера Киное, теперь твоя очередь.
Сделал вид, что не слышу.
— Хатаке!
— Чо? — недовольно оторвался от полировки танто. Само собой это
был не тот клинок, который достался мне от отца. Его еще прошлый
«я» сломал и осколки не собрал.
Потеряшка оживилась, недоверчиво смерив меня взглядом: — Тот
самый Шаринган Какаши? Я думала, вы выглядите иначе.
— Это он на задания всегда волосы выкрашивает в разные цвета.
Сейчас он под суновца замаскировался. Даже шрам замазал и шаринган
закрыл линзой.
— Гай, замолкни, пожалуйста. — процедил я сквозь зубы.
Майто ухмыльнулся и что-то сказал на ухо потеряшке, отчего та
рассмеялась.
Меня так раздражала ситуация, что только перед сном до меня
дошло, что потеряшка назвала меня прозвищем, которое я никогда тут
не носил.
И ведь никто не заметил!
На войне я не успел примелькаться настолько, чтобы меня вписали
в Книгу наград, но тогда меня называли «щенком Дохлого», напоминая
об отце, а «Тысячеликим» я стал значительно позже. В идеале я не
хотел вообще попасть в Книгу наград, но к сожалению не во всех
миссиях разрешалось, уходя, гасить всех. Чем меньше о тебе знают
враги, тем удобнее работать.