Поняв, что нечего ответить, пожал плечами: — Помочь, наверное.
Вижу, что не нужно, — и пошел дальше.
Уткнувшись в ворота, которые закрывали вход в подземную часть
Суны, пошел тем же путем обратно, чтобы не потеряться. Пойдя мимо
того дома, где сидел плачущий мальчишка, я услышал хлопок, какой
мог бы издать при падении старый матрас, а затем торопливые шаги. А
еще через некоторое время я заметил, что тот пацан шел за мной. Я
остановлюсь и он стоит. Я иду, он бежит следом.
— Зачем ты за мной ходишь?
— А Вы, правда, из другой Страны?
Кивнул.
— Я спросить хотел про деревья. Вы расскажете?
Остановившись, сел на корточки, чтобы лучше рассмотреть ребенка.
У него были темные волосы с красным оттенком, как у бабушек,
которые красятся хной, темные круги под покрасневшими от слез
глазами и тонкие белесые брови, которые можно было разглядеть лишь
вблизи. Внимательно осмотрев ребенка, я не обнаружил у него ни
иероглифа на лбу, ни бутылку похожую на тыкву и расслабился. Не
Гаара.
— Спрашивай.
— Там, где кончается пустыня, правда так много деревьев и
зелени, что не сосчитать?
— Их так много, что никто и не пытался их посчитать.
— А здесь они все посчитаны, — пнул мальчуган камешек или
кусочек спрессованной земли, — даже листик сорвать нельзя.
— Зачем их рвать? Живая листва лучше, чем один засушенный
листик. А если так хочется, так подбери те листики, что упали сами,
положи в книжку между страниц и подожди, пока не высохнут. Они так
и останутся хрупкими, но зато не скукожатся, как если бы высохли на
земле.
Почуяв опасность, я отскочил прочь.
Между мной и мальчишкой встала страшненькая девушка с русыми
волосами, воинственно хмуря брови.
— Пошел вон, листовик! — и оказалась вовсе и не девушкой.
Да, бляха-муха! А ведь раньше я запросто определял пол
нарисованных человечков, тут же второй раз женоподобного парня за
девушку принимаю. Стряхнув пыль с плаща, молча пошел к гостинице.
Если не в половые органы посылают и не туда, куда солнце не светит,
почему бы не пойти?!
— Стойте! Стойте! — догнал меня мальчишка. — Возьмите нас с
дядей с собой!
Похоже, что от подобного заявления обалдел не только я, но и
этот самый дядя-тетя.
— Гаара-сама, — прошипел русый, — как Вы можете?!
Потеряв всякий интерес к ребенку, я уставился на его
родственника.
— Так значит, Вы — Яшимару-сан?