Прихваченное с собой зеркало не оправдало возложенных на него
надежд. Уловить грань, после которой тело трансформируется в облик
обывателя и перестанет походить на Альфу, оказалось очень трудной
задачей. Смотреть на зеркало и смотреть внутрь себя у меня никак не
получалось. Если я контролировал размер величины второго узла
внутренним зрением, то не мог четко засечь момент, когда
видоизменялся мой внешний вид. Желая взбодриться, я ухватил охапку
снега ладонями и энергично растер лицо. Пробежавшие по спине
мурашки, заставили поежиться от ощущения холода.
«-Точно!» - сообразил я.
В состоянии Альфа, я не чувствовал дискомфорта от зимнего
времени года. Стоило перейти в форму обывателя, как уши, нос, а за
ними и щеки с кончиками пальцев, начинало неприятно покалывать на
тридцатиградусном морозе. Найдя внешний раздражитель, на который
можно было четко ориентироваться даже с закрытыми глазами, я
полностью перешел на внутреннее зрение. Потратив еще десять минут
на эксперименты с размерами «мяча», нашел пограничное состояние,
после которого смело можно идти в город и оставаться уверенным, что
любой встречный признает во мне среднестатистического
обывателя.
Пробираясь во второй половине дня по улицам Кизмолова, я
испытывал чувство дежавю. Окраины, как и спальные районы, один в
один напоминали мной родной город. Заваленные снегом дороги,
протоптанные обувью кривоватые тропинки, битые стекла первых
этажей. Судя по затянутым инеем окнам, жилые дома не отапливались
уже давно.
«-Как там дома сейчас?» - пришла невеселая мысль о возможной
судьбе моих знакомых.
Как бы ярко и эффектно не выглядели возможности одаренных,
количество Альф по сравнению с обывателями составляло хорошо если
единицу на тысячу человек. Основная масса населения продолжала
болеть, мерзнуть и бояться. Именно страхом перед невозможностью
убить одаренного я мог объяснить себе ту покорность, с которой люди
склонили голову перед новой силой. Если бы дело обстояло летом, то
количество погибших в наступившее непростое время составляло бы на
порядок меньшие цифры. Только за последние десять минут моего
неспешного шага, я отметил три закоченевших тела, частично
припорошенных снегом. О том, сколько еще трупов обнаружится весной,
я постарался не думать.
Пуля отбросила мое тело в сугроб. Кто-то дождался, пока я пройду
мимо подворотни и выстрелил в спину. Не до конца откачанная из
второго узла прана позволила мне заживить ранение, еще до того, как
двое подбежали к моему упавшему телу. Подхватив за руки и за ноги,
они торопливо поволокли меня прочь с открытого места. Дождавшись,
пока арка подворотни скроет нас от посторонних глаз, я легко
выдернул свои конечности из чужих рук. Воспользовавшись ступором, в
который впали несостоявшиеся убийцы, парой ударов лишил их
сознания.