Не стал ничего говорить. Девчонки и без того слишком сильно о внешности пекутся.
И чего это она в коридор смотрит?
Повернулся, но никого там не обнаружил. Зато услышал.
– Шум внизу какой-то. Мои, наверное, домой собираются. Я пойду. Завтра увидимся.
Ретировался так быстро, словно за мной черти гнались.
И вроде ничего не произошло между нами, но внутри остался какой-то неприятный осадок.
Всё же не стоит с Алисой сближаться.
***
Нина
Глеб с Алисой вошли в ее мастерскую. Своей комнатой это место больше язык не поворачивался назвать.
Я же смотрела вперед себя и ничего не видела. Будто передо мной – пустота.
Дыши, Нина, только дыши.
Всё, что мне оставалось – убеждать себя, что всё хорошо. И будет еще лучше. Но мои усилия тщетны. Каждый раз надежды разбиваются о грубую реальность.
Мне нужно вниз, но, чтобы туда попасть, придется пройти мимо них. Ноги будто одеревенели, не желая слушаться.
Схватилась рукой за горло, отгоняя от себя мысли о Глебе подальше.
Видимо, сестра всё ему рассказала. И чего ты хотела, Нина?
Он такой же, как все. Грубый. Недалекий.
А ты…
Больная…
Больная…
Больная…
Набатом звучал его голос в голове.
Какой он у него сейчас, не знаю, но воображение работало за меня.
До сих пор ведь помню, каким он был, когда мы виделись в последний раз.
Снова посмотрела вперед.
Десять шагов до мастерской. Еще девять до лестницы вниз.
Давай же, Нина. От страха тебя отделяет всего несколько шагов.
Медленно сделала первый.
Затем второй.
Ускорилась.
Хотела пролететь мимо бывшей комнаты не глядя, но не удержалась. Остановилась.
Лучше бы не делала этого.
Увиденное всё расставило по своим местам.
Горько усмехнулась. Ну что ж. Алиса добилась своего. Получила, что хотела. И папа тоже.
Скользнула к лестнице, преодолевая оставшиеся девять шагов, но не могла выкинуть из головы представшую сцену.
Как Глеб нежно и бережно прижимает к себе Алису.
Нина
Демидовы уехали, и мы остались в доме одни.
Я стояла на первой ступеньке лестницы и смотрела на восседающего за столом отца со страхом.
Как только тетя уйдет, он взорвется. При ней еще держит себя в руках и не позволяет гневу выходить за рамки.
В спину меня вдруг толкнула чужая ладонь, и я, махая из стороны в сторону руками, чуть не упала на пол.
В последний момент успела схватиться за перила, но поскользнулась и нелепо присела на корточки. Неудачно. Стопу прострелила боль.