Имея дар, даже искусственно приживленный, люди получали
возможность в многом облегчить свой ежедневный труд и улучшить
качество ремесла. Доски, прижавшись щекой к которым я лежал, были
изготовлены при помощи нескольких техник. Сначала бревно высушили,
использовав стихию Вода. Затем распустили,
воспользовавшись техникой пила стихии Металл.
После этого теснили прессом, используя энергию Земли,
придав лицевой стороне сравнимую с камнем плотность.
-Сочтемся, - стоило боли немного отпустить спину, как
первый же вдох полной грудью, я выдохнул с обещанием поквитаться с
Витей.
Руны, подготовленные для обряда двенадцати моих погодков, были
вычерчены еще накануне. Опасаясь, что листы могут отобрать, если
поймают на улице, или испортить, оставленные без присмотра на
столе, я спрятал их в укромном месте. Придвинув табурет, осторожно,
чтобы ненароком не потревожить продолжавшую болеть спину, я достал
с верхней полки шкафа из-за книг стопку зачарованной бумаги.
Рисовать трехмерную проекцию руны на обычной бумаге не имело
смысла, так как артефакт считывал информацию только с специальных
листов, обработанных техникой чар стихии Дерева. Сама
«книга рун» всегда хранилась в «рунной» избе, находясь на
предназначенном для нее постаменте.
Подойдя, я не смело открыл книгу. Первые два листа уже были
заняты, писарь лично внес руны, составленные им для сына стряпчего
и дочери мясника. Перелистнув, я приложил первое из изображений в
трех проекциях руны на чистый разворот. Закрыв толстую обложку, я
досчитал до десяти, неотрывно следя глазами за боковым корешком
артефакта.
Встроенный в кожу обложки стихийный камень, моргнул синим, давая
понять, что перенос произошел успешно. Открыв книгу на том же
месте, я убедился, что, до этого чистый книжный лист наполнился
серыми линиями. Перемещаясь, становясь то тоньше, то толще,
подвижные линии не имели строго очерченных краев. Складывалось
ощущение, что внутренности листа заполнились клубами тумана и
теперь там что-то ворочается. Единственной, четко читаемой надписью
в верхней части страницы, проявлялось имя человека, показывая, для
которого составлена данная руна.
-Как «пирожки», - припомнив поговорку из другой жизни, улыбнулся
я.
Отложив потускневший чар-лист, я взял следующий рисунок из
стопки. Внесение заготовок в артефакт пошло по накатанной и не
заняло много времени. Уже через полчаса последний чар-лист
оставался не использованным, индицируя свою готовность к передаче
изображения в «рунную книгу» фиолетовым светом по торцевой кромке
листа.