«Осторожно,
двери закрываются, следующая станция – Автозаводская», – проговорил динамик, и
створки с грохотом захлопнулись. Маша еле успела заскочить в состав, прежде чем
тот двинулся. В вагоне почти никого не было, только какая-то седая лохматая
тётка с безумным взглядом в углу да пара бомжей в противоположном конце.
Маша
подумала и выбрала тётку. Больно уж разило от прикорнувших товарищей. Та
насупленно смерила взглядом севшую поодаль напротив девушку и принялась что-то
шептать, перебирая в руках какие-то камешки.
«Ну
да, прекрасная компания, – подумала Маша. – Как раз для меня. Отлично я сюда
вписываюсь со всеми своими мечтами. Наверное, и они когда-то ехали сюда за
лучшей жизнью, а теперь вот – двое воняют, одна бормочет, и каждый тут
неудачник, как я».
Ей
захотелось плакать от жалости к себе, и она склонила голову, стараясь закрыть лицо
упавшей чёлкой, но вдруг заметила движение рядом.
–
Позови его! – раздался хриплый, перекрикивающий шум поезда, женский голос совсем
рядом.
–
Что? – вздрогнула девушка и подняла взгляд на склонившуюся к ней безумную
тётку.
Та
тряхнула седыми космами и повторила, ткнув пальцем Маше в лицо:
–
Позови его, дура! Он ждёт тебя!
–
Кого?! – опешила девушка, стараясь отодвинуться от качающегося перед носом
пальца с длинным когтем.
–
Его! Суженого твоего! Без тебя не найдёт, а решаться время пришло! Ждёт уже сколько
лет, томится, а ты, дура, до сих пор не позвала! Подохнет без тебя, а ты и
знать не знаешь!
Маша
замерла, глядя на тётку, а та, раздув ноздри, фыркнула, мотнула головой в
бешенстве и полезла куда-то за пазуху, выцарапывая что-то.
–
Вот, держи, – она выдрала из-за ворота кусок бус, что тут же, разорвавшись, посыпались
разноцветными шариками на пол, закатываясь под сиденья. – Вот же ж так твою растак!
– ругнулась тётка, глядя на разлетающееся добро, но кулак с зажатой одной-единственной
бусиной упрямо ткнула собеседнице в грудь, заставляя принять. – Как луна из-за
туч выглянет, встань в круг, сожми и со всей дури своей швырни куда подальше. И
крикни имя!
–
Какое? – спросила совсем опешившая девушка.
– Та
какое, понятно же! Имя! Дай ему имя и позови, дурья твоя башка! Ждёт она! Тьхе!
И
тётка, больше не оглядываясь, побрела в свой угол, шатаясь и поскальзываясь на
катающихся по полу бусинах.