Илия была важным союзником для меня. Видеть её, как и Танатоса,
было приятно. А вот на чьей стороне в совете Лакомка – остаётся
только догадываться. Впрочем, она всегда считалась союзником
магистра Смерти, так что подставы от неё можно не ждать.
Во всяком случае её что-то связывает с Танатосом, и она верна
Доминиону. Но вместе с тем я помню и о её недоверии к Великому
Плану Ректора.
А что я сам думаю об этом?
Я много думал об этом с того момента, как вернулся в город. Уже
три дня как…
Множество людей застрянет в игре, если он исполнится. Жалел ли я
их? Если честно – понятия не имею. Звучит это паршиво, но на деле
большинство вспоминали о мире-темнице в негативном ключе. Пока что
оказавшиеся здесь, не смотря на все неприятности и ужасы, не
стремились обратно. Даже нечисть с адептами пустоты не заставляла
их менять своё мнение.
Но и полной памяти о прошлом мире ни у кого не было.
С другой стороны на чаше весов было непонятное будущее.
Возрождение бога-чудовища и этот запасной план, о котором старались
не говорить. Победа змеиных иерархов и созданных ими чудовищ
означает для реального мира натуральную катастрофу. Если бездушный
бог сумеет возродиться и найти путь в мир-темницу, для Земли это
будет означать конец. Как это было для павших империй сора, асу,
тари, аму и чиффари.
Для меня это тоже не означало ничего хорошего, с учётом статуса
глашатая. Как и для Ласки по понятным причинам.
Но змеи ведь не отстанут, да и Тишь тоже. И пустотники…
Хорошо, а если всё выйдет? Это было следующее, о чём я
подумал.
Допустим, мы выполним задумку Ректора. Мельхиор станет независим
от мира-темницы. Что это означает для нас с Лаской и для моих
друзей?
Сражение со всем миром и древнее зло за спиной. Тогда моя жизнь
будет тесно связана с Доминионом и Ректором, а будущее будет
будущим магистра Синаэля из башни Звёздного Зверя. А моими врагами
будут враги города.
Но как справляться с этим я понимал всё же лучше, чем что делать
с угрозой из реального мира. К тому же, это моя возможность
исполнить клятву. Мой арсенал способов возрождения на данном этапе
состоял из пустотной реставрации Стикса, физического
восстановлением тела от магии воды, жреческое возрождение, которое
действовало в ограниченный период времени.
Этот момент я научился обходить силой шамана – то есть прямым
призванием духа погибшего. Здесь было важно расстояние – если дух
слишком далеко от места каста – ничего не выйдет. Всё это нужно
как-то объединить так, чтобы возродить тех, кто мне дорог. И чтобы
пустота не повредила никому рассудок от контакта с моей магией.
Особенно, если в моей формуле возрождения будет эта стихия…