Именно — стряслось, и никак иначе.
Алекс Бриг был моим хорошим другом, и, пребывая в здравом уме
и трезвой памяти, он никогда бы не стал
названивать в восемь утра, чтобы просто поболтать
о пустяках. Всем моим друзьям и даже просто знакомым
давно известно, чем чреват столь опрометчивый поступок. Мне ведь
вовсе нетрудно нанести ответный визит вежливости часика так
в два ночи... или в три...
Но Алекс Бриг ко всему прочему был еще
и профессиональным медиатором, а человеку, который решает
чужие проблемы, сводит между собой нужных людей и сглаживает
конфликты, обычно совершенно безразлично, сколько на часах
времени, если требуется избавить от неприятностей очередного
клиента.
Так оно и оказалось.
— Ты мне нужен, — прямо заявил он.
— Да что ты говоришь? — хмыкнул
я и вновь отпил кофе. — Может, скажешь для начала,
что именно стряслось?
— Поговорим на месте. Такси тебе я уже вызвал.
В трубке раздались короткие гудки, я опустил
ее на рычажки и задумчиво пробормотал:
— Ну ты, Алекс, молодец...
Пробормотал и отправился одеваться. Беспокоить меня
по пустякам Бриг обыкновения не имел,
да и долетавший из динамика вой сирен на заднем
плане вряд ли был случаен.
У кого-то из клиентов Алекса проблемы с полицией,
и он рассчитывает, что я смогу помочь? Не знаю,
не знаю. Но ехать придется в любом случае.
В конце концов, зачем еще нужны друзья?
Когда спустился во двор, такси уже стояло у парадного;
только забрался на переднее сиденье, и автомобиль без
промедления тронулся в путь.
— Куда едем? — уточнил я.
Таксист выдернул из-за солнцезащитного козырька мятую бумажку
и прочитал адрес:
— Береговая, тридцать восемь.
— Старый Берег? — прикинул я.
Этот застроенный фешенебельными особняками район слыл пристанищем
богатеев, чьи интересы обслуживали лучшие адвокаты города, поэтому
дело было точно не в пьяном вождении или унции кокаина,
найденной у сынка какого-нибудь биржевого воротилы.
Нет, стряслось что-то серьезное. Бриг из-за ерунды суетиться
не станет.
— Старый Берег, да, — кивнул таксист и замолчал,
неведомым профессиональным чутьем сразу определив во мне
полицейского.
Так и ехали — молча, и только когда вдоль дорог
потянулись живые изгороди, водитель опустил боковое окошко
и озадаченно пробормотал:
— Тридцать три, тридцать пять, тридцать семь, а дальше?
Где тридцать восьмой-то?