Давид
аккуратно вытирает нож об одежду трупа, заодно протирает рукоять,
стирая отпечатки, и бросает нож возле руки типа, умершего от
остановки сердца. Затем подходит ко мне и внимательно смотрит мне в
глаза. Не знаю, что он там увидел, но вор кивает что-то себе решив
и говорит спокойным голосом без истерики и надрыва:
— Мы с
тобой теперь кровные братья. Мой дом — это твой дом. Моя семья —
это твоя семья.
Фраза
прозвучала бы до тошноты банально, если бы не обстоятельства,
которые нас теперь связывают и не личность Давида. Он один из
немногих воров старой формации, которые придерживаются воровских
законов. Все знают, что он слов на ветер не бросает, слово его
твёрдо. Если враг — значит враг. Если друг — значит
друг.
— Да брат,
— отвечаю я, — теперь мы вместе до конца.
Руки друг
другу мы не жмём и не обнимаемся, здесь это не принято. Да, нам
удалось выжить, но это только начало. Шесть трупов, это шесть
трупов. И что учудит в панике тюремное начальство, неизвестно. Будь
я один, меня, несомненно, попытались бы потихоньку удавить. Но с
Давидом этот фокус не пройдёт, за ним воровское братство.
Начальники и так преступили все негласные договорённости и если
прикончить одного из главных воров на постсоветском пространстве
заполыхает по всей России.
— Есть у
меня одна идея, — говорю я и начинаю излагать напарнику свой план.
Идея, в общем-то, неплохая. Тюремному начальству надо как-то
выходить из сложившейся ситуации, поэтому, если воры будут молчать,
бывших обитателей пресс-хаты спишут по-тихому. Главная опасность
теперь это, чтобы сначала вертухаи не затоптали, когда ворвутся в
камеру, и начальство сгоряча не предприняло необдуманных поступков,
а осмыслило ситуацию. Договорившись с Давидом, начинаем
действовать.
— Помогите!
Помогите! Убивают! — начинаю вопить я, отчаянно колотя в
дверь.
Охранники
не торопятся, ведь они думают, что всё идёт по плану и в камере
сейчас ломают непокорных зеков. Потом, видимо, кто-то решает
заглянуть одним глазком в камеру и его глазам предстаёт дикая
картина бойни, которую он никак не ожидал увидеть. Через мгновения
дверь распахивается и через неё врываются охранники, которые роняют
нас на пол и начинают молотить дубинками. Теперь главное — не
потерять сознание и не получить тяжёлых травм. Ничего перетерпим,
русские не сдаются, как, впрочем, и китайцы. А уж что тогда
говорить о русском Китайце. Мы ещё увидим небо в
алмазах.