Тетушка Чарли, ничем не отличаясь от большинства, не могла судить, а тем более осуждать поступки своего идола, хотя, возможно, в каком-то самом дальнем уголке души ей казалось несправедливым решение Энн Хамвилл, но с ним она ничего не могла поделать. Не могла же она выставить из дома ее и маленького «внучка», как назвала тетушка полусиротку Георга?
Поэтому она молча смотрела на удаляющуюся, ссутулившуюся, будто от непосильного гнета или прибавления десятка лет, Чарлиз и захотела хоть чем-то порадовать ее за последнее время.
– Ах, да, Чарли, совсем забыла! Тебе письмо. Из дворца, моя милая. Хоть и очень хочется, я не вскрыла его, храня до твоего появления как зеницу ока!
– Тетушка, как это неважно сейчас, вы даже не представляете! – в сердцах ответила Чарли, находясь и желая находиться на пороге очищения, новой страницы своей жизни. Ее уже ничего не волновало, за исключением желания насладиться ощущением смирения, пусть горького и незаурядного, но уже принесшего с собой умиротворение, соединившегося с еще не затянувшейся болью.
– Оно именное, для тебя лично, Чарлиз!
– Тетушка, я не успею сказать о чае, если буду отвлекаться на письма. Вы знаете, я писем не получаю. Никогда. Да и не от кого. Наверняка это ошибка, либо оно для вас или миссис Хамвилл, вот увидите.
– Но оно твое, Чарли! – не выдержав яростного сопротивления племянницы, старушка разорвала конверт и пробежалась глазами по листу бумаги. – Подписано самим принцем, – улыбнулась тетя. – Приглашение предстать перед двором по случаю твоего восемнадцатилетия, – она радостно подняла голову.
– Я же сказала, это ошибка, – небрежно протянула Чарли. – Они хотят показать свету дворянку Чарлиз Горн, но ее не существует более семнадцати лет.
– Ошибка только в твоем нынешнем положении и статусе. В остальном они приглашают именно тебя, потому, я считаю, ты вправе поехать.
– Служащим дворцовой канцелярии следовало бы внимательнее изучать архивные документы, – ответила раздосадованная девушка. – И заранее находить несоответствие в них, потому что это приглашение выглядит издевательством или грубой шуткой.
– Возможно, ты права, и архивариусы уточнили не все детали о твоей кандидатуре. Но я могу их понять! Подготавливая списки дебютанток – именинниц, что должны предстать перед королем и принцем, они были ослеплены датой твоего совершеннолетия, что приходится как раз на день этого торжественного события, и потеряли всякую бдительность, забыв проверить записи, коим без малого почти двадцать лет, – попыталась оправдать действия незнакомых себе людей тетушка, домыслив их причину.