– Поди еще поблюй, авось полегчает! Нечего было так нажираться вчера!
Сашек застонал и перевернулся на правый бок, отвернувшись от Томы. Тома повернулась к нему, прижалась и обняла его. Все-таки она его жалела. В этот момент из Томочкиного телефона посыпались серебристые мелодичные звуки. Томочка недовольно и лениво протянула руку к прикроватной тумбе. Взяла телефон. Нажала кнопку на дисплее. Приложила уху. Что ей сказано было в трубку, Сашек не расслышал. Но ее прекрасные, зеленые глаза потемнели. Губы поджались в тонкую полоску. Через секунду она вскочила и сказала.
– Быстро одевайся. Поехали! – Кто звонил? Куда поехали? Томочка! – простонал Сашек: – Куда? Я не могу сегодня! Я умру!
– Хорошо. Я сама за руль сяду! И мухой после меня в ванну! – сказала Тома направляясь умываться.
– Ты что, умеешь водить машину? – Сашек с трудом приподнял голову.
…Поехали на такси. Тома села впереди. Сашек был отправлен на заднее сиденье. Во время поездки таксист, жалея Сашка, пару раз останавливался, выбирая места возле кустов – чтоб Сашек мог облегчить желудок. Бутылка холодной газировки и пара таблеток обезболивающего сделали свое дело – к концу сорокаминутной поездки ему стало намного легче.
Таксист лихо подрулил к машине скорой помощи, стоявшей недалеко от нужного им подъезда, оцепленного полицией. Вокруг подъезда высились кучи песка и грунта – здесь, как и везде в Москве, шел вечный ремонт дороги. Недалеко от скорой весело мигала маячками полицейская машина.
Вокруг праздно толпился народ – не каждый день такое увидишь. Сашек, нашарив в кармане бридж пару купюр, расплатился и выбрался из такси. Подошел к передним дверям, открыл Тамаре дверь. На улице было жарко. Сашек пожалел, что не надел ни кепку, ни бейсболку. Солнце начало щекотать своими горячими лучами его лысину. Снова затошнило.
– Так что случилось, Тома? Зачем мы приехали?
– Сама не знаю. Директор Петрович сказал: срочно сюда и ключи прихватить!
Когда они подошли поближе к барьерной ленте, натянутой полицейскими, Тома побелела от ужаса. На сером асфальте, заляпанном песком и глиной, неестественно вывернув ноги и подвернув под себя левую переломанную руку, лежала молодая женщина. Вокруг тела валялись мелкие осколки оконного стекла. Кровавое пятно, расползшееся под головой девушки, уже запеклось под солнцем и стало бурым. Длинные распущенные волосы, цвета ячменной соломы, опутали лицо. Короткое белое платьице задралось и были видны почти ничего не скрывающие веселенькие синие стринги. Одна туфелька, в цвет платьица, слегка испачканная кровью, была на ноге, второй, левой туфли не было – видимо, отлетела в сторону в момент удара. Сашек обратил внимание, что рядом с ней не было обычных женских атрибутов – ни сумочки, ни телефона. В ворохе окровавленных волос блестела пластмассовая сережка.