Вторник. Проснулся я в общаге автобазы. В комнате, кроме меня, было еще трое обормотов. Вроде знакомых. Они сидели за столом, лечились. Один увидел, что я очнулся, и махнул рукой: «Айда!» Ну, раз приглашают…
После первой взгляд у меня малость прояснился. Гляжу – че-то у всех кентов морды в синяках. Да и свое рыло как-то странно болит. Ну, разгадки долго ждать не пришлось. Один из кентов – то ли Митя, то ли Леха. А может, и Валера… Короче, он говорит: «Борян, твою бабу надо на Ближний Восток отправить, порядок там наводить. А здесь – изолировать от общества».
Слово за слово – картинка боль-мене сложилась. Вчера вечером они принесли меня ко мне домой. И сообщили жене, что обмывали мое устройство на работу. Теперь, типа, я не хвост собачий, а рабочий по уходу за животными секции копытных Московского зоопарка, во! И зарплата у меня будет охрененная просто – аж целых семьдесят пять рублей. В ответ на это жена сходила на кухню и вернулась, держа в одной руке деревяшку, которой тесто катают, а в другой – которой картошку толкут. И этой самой древесиной она погнала нашу компанию до первого этажа – сами мы жили на пятом.
Где-то через неделю я устроился составителем поездов с зарплатой двести пятьдесят рублей и бесплатным билетом. Пришел клеить разбитый горшок. А дверь мне открыл какой-то крендель в очках: «Вам кого?» Я ему так мягко: «Хрена моего, в натуре!» И тут появилась Лизавета: «А-а, пришел! Секунду подожди». И вынесла мне сумку с моим барахлом.
Вот так и живем. Только соберешься на светлый путь вступить – какая-нибудь падла очкастая все обгадит. Плюнул я тогда на составление поездов, сказал сам себе – да задавитесь вы своей зарплатой, и ушел обратно в зоопарк – зверей объедать…
По ходу, прав был дядя Миша, бакенщик на пенсии. Сидели мы с ним как-то на берегу Иртыша, и он мне сказал: «Для нормального человека водка – штука полезная. А бывает, что голова от рождения слабая, так тогда лучше к водке и близко не подходить. С ним-то – хрен бы с ним. Вокруг люди страдают, вот в чем беда». Я, помню, хмыкнул: «Дядь Миш, если голова слабая – как он сообразит, что она у него слабая? Он и слушать никого не будет». Дядя Миша согласно кивнул: «Это точно. Вот в том и беда. Ну че, пошли еще накатим, пока солнышко не село?»