Что стало определенно напрягать клубных собратьев, которые всегда считали себя всевидящим оком и незримыми ушами этого мира, тогда как вдруг сами оказались под пристальным прицелом внимания всей антиглобалисткой общественности. Здесь, надо отметить, и произошел свой глобальный раскол, выявивший разный подход к миру, где первая, консервативная группа придерживалась своего видения мира, где на первом месте непременно стояло это всевидящее око. Ну а другая партия, в своих воззрениях на мир, всё больше полагалась на информацию, которая, по их мнению, сегодня как раз и рулит миром; их символом как раз и стали уши.
– Материалисты! – в запале смеха обрушивались на консерваторов эти информаторы.
– Демократы! – в самую точку крыли информаторов, этих псевдоидеалистов, ещё более весёлые консерваторы.
Надо сказать, что такие стычки были, в некоторой степени, необходимы и своей стрессовой разрядкой не давали застояться умам собратьев, которые как большие поклонники клубной жизни («мы, в некоторой степени, тоже люди») в своих избирательных целях заявляли самые невоздержанные из них, что лишь говорило о том, что они действительно еще находились в зависимости от человека, хоть и формальной.
– Спрос порождает предвыборные предложения, – заявляли эти рыночники, выдвигая свою кандидатуру на выборы, которая под собою подразумевает некоторую закрытость от внешнего мира.
На этот же раз, они решили провести свою встречу в одном из клубов, одной из столиц, одного из союзов неких государств. На повестке дня, как и всегда, стоял всё тот же, никогда не теряющий своей актуальности, единственный вопрос (конечно, больше риторический): как нам дальше жить с этим неблагодарным человечеством?
– Я ответственно заявляю: хватит! – не вынимая сигару изо рта, всех оглушил своим возгласом Дон. Это новое красноречивое лицо современного истеблишмента, который, несмотря на сопротивление своих соратников по партии «Око», сумел-таки вырваться на эту импровизированную трибуну, чтобы высказать всё то, что у него накипело.
– Хватит уже плясать под эту его дудку, – тут Дон сделал вид, что замялся, но затем вновь продолжил, – ах, да, прошу прощения, под его саксофон. И теперь для всех настало время убить Билла.
Неожиданная концовка заявления Дона, судя по наступившей гробовой тишине в зале, несомненно, вызвала оживление хода мысли «соклубников», которые, отбросив свои столовые приборы, пытались сообразить, что всё это значит. Ну а сам присутствующий здесь Билл, определенно, был больше всех озадачен этим жутким для его шкуры призывом к действию, от чего он, рефлекторно схватил вилку и с одним женским именем на устах, приготовился задорого, без всяких скидок на родственные связи продать свою жизнь.