Пока Хелен добралась до столицы
королевства Осебрутажана – довольно большого и делового города Брулмеп, куда
стекались многие торговцы – у нее появилась довольно рискованная идея поступить
в местную академию магии. На эту идею ее натолкнули беспардонные расспросы
спутников в последнем торговом караване, с которым девушка добиралась до
столицы.
– Чего, от навязанного родителями
жониха бегите под кадемические стены, уважаемая эйра? – спросил как-то
седобородый купец среднего достатка. Наверное, больше красуясь своими
познаниями мира перед внуком-подростком, что, раскрыв рот, внимал каждому слову
деда. – Ну да, ну да, эть дело верное. Если смогешь поступить, то до выпуска уж
не выдадут. Даже жониху. Коли сама не бросишь. – Довольный своей «догадкой»,
худосочный мужичок в запыленной длинной дорогой одежде поглаживал редкую
бородку.
Сам придумал, сам себе поддакнул. А
Хелен, озадаченная такой новостью, только угукнула. Купец это принял за
согласие и пошел дальше в своих суждениях.
– Оно ж дело нужное! Вот чего эти
эйры не учат своих девок? Обученная полезностям девка завсегда же приятнее в
хозяйстве, нежели избалованные лентяйки. Правильно говорю?
Девушке не пришлось поддакивать,
внук купца с горящим интересом взглядом, то и дело бросаемый на "уважаемую
эйру", неважно что она в такой же запыленной дорожной одежде, как и прочие
путники их каравана, кивал за двоих.
– Вот и я говорю! Лучше бы девок
учили тоже, чего магии зазря пропадать? – бубнил купец, оседлав, видимо,
любимую тему. – А тама бы дома потом мужу бы помогала, магией-то своей.
Правильно говорю?
На этот раз мужичок глянул на Хелен,
которая на тот момент шла рядом с его телегой. Девушка поспешила важно кивнуть.
И понесло говоруна дальше уже без тормозов. Ну как же, раз сама эйра
подтвердила, что он правильно говорит.
– Жена же ж... она должна быть
первой подмогой мужу, а не бездонным колодцем для трат. А то эти жёнки, особо
знатные, не успеют от алтаря отойти, а ужо начинается – и платье ей не платье,
и побрякушки новые подавай, и на бал какой свези. А это всё денюшки. – Теперь
поучающий взгляд достался внуку – пятнадцатилетнему парнишке, который при этих
словах покраснел, словно его в этих тратах обвиняли.
Парень шел по другую сторону телеги,
груженой керамикой, щедро перестеленной соломой, и полными мешками с неизвестно
чем. Сам словоохотливый купец ехал на облучке, обустроенном впереди их повозки,
и сам управлял запряженной парой лошадей.