– Судя по прикиду, коммерс какой-то. Или бандос. Или депутат. Или все вместе. Что чаще всего и бывает.
Можаева одарила меня хмурым взглядом и вернулась к писанине. Иванюк хранил молчание и лишь косился на меня. Ждал, когда же я выметусь отсюда. Не будем заставлять коллег ждать. Я кашлянул:
– Лариса Семеновна, можно вас на минутку?
Можаева, хоть и сука, а на этой работе уже собаку съела. И, когда мы вышли в подъезд и закурили, а я только открыл рот, она сразу поняла, что мне от нее нужно.
– Так что насчет времени смерти? Мы его знаем, хоть примерно?
– Только примерно. Часов четыре-пять назад.
– Это судмед сказал?
– Нет, Силин, по радио объявили. Сразу после хит-парада.
– Ну вот! – обрадовался я, не замечая ее ехидства. – А у вас есть свидетель, который видел что? Который видел, как Паяльник приперся и уже через минуту вылетел как ошпаренный. А в это время Фролов был уже часа два как мертв, правильно?
– Силин… – устало возразила Можаева. – Местные уже взяли человечка. Взяли чуть ли не с поличным, около места преступления, со следами крови и так далее. Местные не просто его взяли, они уже доложили наверх. А ты не хуже моего знаешь, что теперь будет. Теперь твоего Паяльника под это дело подводить будут. Всеми правдами и неправдами. Все, поздняк трепыхаться, шестеренки завертелись.
Я не выдержал:
– Да твою мать, Ларис, при чем здесь местные? Кто дело ведет, в конце концов, местные опера или следак комитета?
Правильный ответ, если что – вариант Б, следователь из следственного комитета. Но Можаева в эту игру играть не стала. Вместо этого она сверкнула глазами и сухо поставила меня на место.
Конец ознакомительного фрагмента.