«Остапа понесло», но другого выхода не было. Надо было пороть горячку. По крайней мере, вызвать его на диалог, а там будет видно. Сами представьте – у вас на балконе нарисовался чув, лежащий на раскладушке под дождем. – Какие мысли?
– Чоо!? – он, кажется, искренне развеселился. Видимо, моя комплекция напоминала овчарке маленькую пятнистую собачку, беспечно семенящую к своему подъезду на поводке у хозяина.
– Ты чо, б…! Ах ты, сука! Ну-ка иди!
– Ааааааааааааа – раздалось из квартиры – Леха, не виноватая я!!!!!
– Ну, блин! Всех порешу! – он шагнул обратно. Тотчас же оттуда послышались визги, шлепки и топот.
Я тихо сунулся внутрь. Вдалеке кто-то сопел и возился. В комнате никого. Высунулся в коридор, огляделся. Справа доносились слабые всхлипы и матерные поругивания. Там же была входная дверь. Я тихо вышел и крадучись пошел в другую сторону.
– А хахаль-то твой где?!! – громоподобно прозвучало за спиной. – Блин!!! Ушел!!!!– Всех порешу!
– Уууууу! – по интонациям завывающей было понятно, что порешит. Причем, похоже, не в первый раз.
***
«Это шандец…» – Спрятаться в чужой квартире при наличии ревнивого мужа, который знает, что ты тут, практически невозможно. Я сидел в кладовке, прижавшись к стене, и понимал, что тема закрыта. Шансов нет. Бугай серьезный. Все основания на лицо.
Стук за стеной усиливался – громко хлопали двери. Звук голоса приближался: «Ах ты, блин! Ну, сучка, конец тебе! Только сперва хахалю твоему!» – «Аааааааааа!!!!!!» – «Размажу….!»
От ужаса и пережитых потрясений у меня поплыло перед глазами… «Петр… во что ты меня впутал», – совершенно отключаясь, подумал я…
– Ага, слышала – там в кладовке, – вкрадчиво мягко произнес бас. – А ну-ка мы его почикаем! Раздался щелчок подозрительно напоминающий звук выбрасывающегося лезвия ножа.
В этот жизнерадостный момент я, медленно сползая по стене, трахнулся головой о какой-то крючок. Схватившись за него, попытался подтянуться. Крючок повернулся. И открылась дверь.
Черный ход! Елы-палы! Да это же та самая тетя, что любовничка спустила! Тогда я знаю, куда бежать! Что я и сделал. С трудом, признаться. Ноги тряслись, тело болело…
Вверху, однако, не унимались: «Фонарь дай, сука, я тут башку сломать не хочу». Сверху послышался звук шагов.
Я мчался в темноте по лестнице, не разбирая ступеней – я же уже был тут – да и тот, любовничек-то, шаркал, крался – да ни разу не споткнулся, только в конце… Шаги сзади не унимались. Перепрыгнув через неподвижное тело, я слетел по ступеням и притаился. Шаги. Еще шаги. Пыхтение. И, наконец, злорадное: «Ну, сучка, хахаль-то твой сам здесь откинулся!! Теперь твой черед!