Мужчина усадил меня на прежнее место, а затем сел
рядом и придавил мои ноги своим неподъёмным бедром.
— Больно! — я шмыгнула носом.
— Потерпишь, — отрезал мужчина, а затем сдавил
мне челюсть, отчего я тут же открыла рот.
Мужчина втолкал мне вилку с сочной говядиной,
оцарапав зубцами мне язык, и я вскрикнула.
Да, так он меня, конечно, не убьет, но заставит
мучиться — это точно.
— Не надо! — я открыла глаза и посмотрела на
мужчину взглядом, полным поражения. — Я сама!
— Сама ты мне тут только истерики можешь
устраивать! — прикрикнул на меня Гор. — Жуй! Сейчас будет следующий.
— Я съем все сама, — я опустила взгляд,
окончательно убитая собственной покорностью.
— Я посмотрю, — Гор отпустил мне челюсть и
прищурившись уставился на меня.
Я послушно принялась есть, одновременно
пережевывая пищу и беззвучно рыдая.
— Синичка, — нахмурился он, но его голос стал
совсем мягким. — Хватит. Я не хочу тебя мучить. Ты этого не заслуживаешь. Но
если ты не будешь слушаться, то мне придется всего добиваться силой. Это понятно?
Я кивнула.
— Не плачь, — раздражённо выдохнул он. — У меня
тяжёлый характер. Тебе правда лучше вернуться в больницу к Ловчему.
Я отрицательно мотнула головой, ведь даже сейчас
не хотела уступать.
— Я тебя не понимаю! — Гор ударил вилкой по
столу. — Зачем тебе оставаться со мной? Мы не будем жить здесь все время! Уже
завтра я подамся дальше. Ты сможешь спать на улице, если придется? А сможешь
сбежать, дать отпор, в случае опасности? Ведь нет!
— Смогу! — упрямо заявила я.
Я и сама себя не понимала, но что-то внутри меня
четко знало: я должна схватиться за этого Гора и остаться рядом с ним.
— Ни черта ты не сможешь! — раздражённо
воскликнул мужчина и замолчал.
За время пока он молчал, я смела все с тарелки,
демонстративно вылизала ее, показав, что я не принцесса и воспитание у меня не
царское. А затем я бросила свой последний козырь:
— А ты знаешь почему в доме Коса было обнаружено
два трупа: отца и дочери?
Гор насторожился и весь обратился в слух.
— Потому что, я не дочь Коса.
Гор выронил вилку на стол и нахмурился. Весь
мысленный процесс был написан на его лице.
— Оставь меня себе и тебе не придется об этом
жалеть. Обещаю, — заверила я.