– Мне нужен мой конь, – сделала я
пару шагов по направлению к молодоженам, на чьих пальцах
красовались тонкие нити колец.
– Его нет, – сухо произнес высокий
блондин.
Я пробежала по нему взглядом, с
трудом сдерживаясь, чтобы не прикрыть веки и не отвернуться.
Смуглая кожа, дарившая столько восхитительных эмоций от
прикосновения к ней, зеленые чарующие глаза, вытянутый подбородок,
высокий лоб – все в Эваине было превосходно. Я любила в нем каждую
мелочь. Даже небольшой шрам на мочке уха, крохотный бугорок на
указательном пальце и в особенности его поцелуи.
– Где мой конь? – медленно произнесла
я, делая паузу после каждого слова.
– Не знаю, – опустила взгляд
Ирвис.
– Врешь! Отобрала у меня мужа, так
хотя бы фигурку верни.
Не знаю, почему я прицепилась к
сестре с этим конем. Мне сейчас было не до него. Просто хотелось…
хотелось… плакать, рыдать навзрыд, упасть на колени прямо посреди
комнаты и закрыть лицо руками. Дать волю горестным чувствам. А это
требование являлось хоть чем-то, что я могла сейчас высказать
вслух, не пускаясь в бесчисленные обвинения, не сокрушаясь на тему
их недавнего возмутительного поступка.
– Айлин, я куплю тебе новые шахматы.
Там тоже будет белый конь. Присядь, нам надо поговорить о более
важных вещах, – мягко попросил отец.
Я взглянула на Эваина и увидела в его
глазах безразличие. Безразличие! Неужели можно в одночасье изменить
отношение к человеку? Вряд ли. Но как он посмел накануне свадьбы
твердить о безмерной любви ко мне и вдруг совершить обряд единения
совершенно с другой сестрой, ну и пусть с точной копией?
– Хорошо, папа, – отвернулась я от
новобрачных, так и не посмотрев на Ирвис.
«Завтра тебе уже станет не до меня»,
– всплыли в памяти ее слова, заставив остановиться на полпути.
– Так это ты? Ты меня опоила? –
обернуться и встретиться с извиняющимися глазами сестры я так и не
нашла в себе сил.
– Это правда? – только сейчас
заговорила мама.
Она вытянула руку в мою сторону,
приглашая сесть рядом с ней. А я снова чуть не поддалась эмоциям,
которые всячески пытались взять надо мной верх, и не расплакалась
прилюдно. Нет! Никто никогда в жизни не увидит моих слез. Никогда!
Я вскинула голову и продолжила свой путь к софе, опустилась на
мягкую обивку сиденья и улыбнулась, обратив взор на предателей. В
груди невольно зарождалась злоба, желание отомстить, причинить в
ответ такую же боль, но вскоре она утихла. Я не собиралась
опускаться до их уровня.