Ник наморщил лоб и развёл руками. Сейчас он напоминал растерянного обманутого покупателя, который заплатил деньги за фруктовый сок, а получил разведённый водой «Юпи». В каком-то смысле я его понимала, потому что вначале сама не могла смириться с третьим нелишним в нашем интимном деле.
— Ты же сам хотел детей и предложил выход из положения, — мягко напомнила я, и получила ожидаемый ответ:
— Хотел, но не думал, что будет так…некомфортно. Может, не нужны нам такие дети, Зоя? Давай всё отставим и улетим, скажем, на две недели в отпуск? Я оставлю фирму на Виктора, он справится, к тому же я буду на связи, если что.
У Ника загорелись глаза. Он уже всё распланировал, и тут я, такая стерва, вдруг рушу его радужные надежды.
— Без меня, прости. С Полиной или ещё кем. Удачи тебе, Ник!
9. Глава 9. И всё-таки прошу
Напоследок Ник сказал мне, что я буду жалеть, что сама порушила крепкий брак. Возможно и так, но гораздо хуже, если я наступлю на горло собственной песне. Буду жить с мужем, подспудно ожидая новой измены. И рано или поздно она случится.
Я могу даже не узнать о ней или сделать вид, что не знаю, собственноручно уничтожая доказательства мужниной неверности, чтобы только сохранить видимость брака и быть, как все. Гордо говорить «замужем», скрывая за улыбкой неловкость и боль от собственной второсортности.
Только мне не нужно быть «мудрой женой», могу прожить жизнь одна, не плача в подушку и никого не обвиняя. Мудрая жена, в моём понимании, женщина, которая замужем за мудаком. Она вынуждена покрывать ложь, становясь соучастницей его измен или рукоприкладств.
Убедить меня в том, как я ошибаюсь, взялась свекровь. Она звонила и просила простить Ника, но я, чувствуя себя заезженной пластинкой, твердила, что больше не хочу его видеть.
В итоге через месяц к исходу лета Олег добился того, что нас с Ником тихо развели.
— Не надо было уступать ему фирму, у нас были все шансы, — ворчал он, но я отмахивалась.
— Вот мой и первый развод, — горько улыбнулась я, чувствуя себя одновременно опустошённой и окрылённой, будто я вышла из заточения и освободилась от надоевшей соседки по камере.
Олег проявил инициативу и чуть ли не силой заставлял пойти с ним в ресторан. Но я стояла на своём:
— Что мы будем праздновать? Крушение большой и светлой любви? Ещё раз? — спросила я, не желая никуда тащиться.