Сбоку от стола, между стеклом и стеллажом, висела картонка с
отрывным календарем. Надо же, кто-то ведь еще ими пользуется. Вот
только...
— А вы что здесь делаете?! — Надежда Павловна повернулась ко мне
и уперла руки в бока.
— Так это же я труп номер семьсот тридцать четыре, — ответил я.
— Ну, в смысле, был трупом.
— Что вы имеете в виду? — грозно спросил мужчина помоложе.
Только я открыл рот, как траурный телефон издал пронзительную
трель. На рыбьем лице девушки за столом на секунду появился немой
вопрос: «Кто здесь?!», потом она вспомнила, что это ее работа, и
сняла трубку.
— Морг, — сказала она таким же бесцветным, как и ее лицо,
голосом.
— Девушка, милая! — женский голос из трубки было слышно даже
мне. — У меня муж пропал, Куцый Михаил Григорьевич. Вы бы не могли
проверить, к вам его не привозили?
— Так, гражданин, что вы там говорили про труп?
— Меня привезли ночью, но, видимо, поторопились.
— А он с паспортом вместе пропал? Если с паспортом, то у нас
такого не значится.
— Не знаю, девушка, может посмотрите глазами? Он у меня такой
щупленький, в синем свитере...
Я снова зацепился взглядом за календарь. На верхнем листочке
было 23 ноября 1980 года, воскресенье. Удивительная
последовательность, конечно. Прямо, детальная реконструкция эпохи.
Что за бзик у местного руководства? Корпоративнвя культура такая?
Или это такой своеобразный протест? Мол, смотрите, у нас ремонт не
делали с прошлого века, и пока не сделают, мы календарь не
поменяем.
— Так, давайте пройдем в мой кабинет, — Надежда Павловна
притопнула каблуком. — Я так чувствую, что спокойно поговорить у
нас здесь не получится.
— Сейчас проверю... Он точно сегодня ночью пропал? У нас вчера
два неопознанных мужских трупа привезли.
— Вчера он еще дома был...
Надежда Павловна открыла дверь и впустила двоих мужчин внутрь, а
сама зашагала по коридору, показывая дорогу. Еще за одной боковой
дверью обнаружился небольшой отнорок, на три двери. На одной было
написано «ЛАБОРАТОРИЯ», на второй «ЗАВЕДУЮЩИЙ МОРГОМ», а на третьей
висел значок с черепом и костями. И грозная надпись «НЕ
ВХОДИТЬ!»
Кабинет заведующей был не то, чтобы большой, но все-таки
просторнее, чем клетушка регистратуры. Стены здесь, как и везде, до
середины были покрашены в бледно-зеленый, а выше — побелены. На
подоконнике стояли горшки с цветами, рядом с дверью — тоже цветы. В
такой гнутой металлической штуке с раскраской под березку. В
детстве помню много у кого такие стояли. Письменный стол, на столе
— тоже стекло. И такой же допотопный дисковый телефон, как и в
регистратуре, и перекидной календарь. Дермантиновая кушетка, пара
стульев, шкаф-стеллаж, настенные часы. Бормочущий радиоприемник,
воткнутый прямо в розетку. Вездесущая раковина. Шкаф для одежды,
полированный такой гроб на ножках двухстворчатый.