Ну такой себе интерьер, в общем. Соответствующий остальной
корпоративной культуре.
Надежда Павловна села за стол и широким жестом предложила нам
всем последовать ее примеру. Я и Веник заняли кушетку, а
неизвестные пока граждане в штатском — стулья.
— Так... — сказала Надежда Павловна и оглядела всех собравшихся.
— Кто-нибудь мне объяснит уже, что здесь происходит?
— Надежда Павловна, мы всего лишь хотели провести вскрытие
тела... —
— Да говорю же вам, труп привезли, сдали, а он ожил! Вот он тут
сидит!
— Но у нас написано, что от многочисленных травм он скончался
еще до приезда скорой... Вы точно ничего не перепутали?
— На скорой, значит, не перепутали, а мы перепутали!
— Ну мало ли, всякое бывает...
— Я вообще-то здесь, осмотрите меня, если хотите, — сказал я. —
Только можно как-нибудь без вскрытия?
После моих слов все как-то расслабились. Молодой мужик откинулся
на спинку стула, старик положил шапку себе на колено, Надежда
Павловна подперла подбородок кулаком. Веник похлопал по карману,
видимо задумав достать папиросы, но вовремя остановился.
— Бывает же такое, — хохотнул молодой.
— Вы позволите, молодой человек? — сказал старый и подошел ко
мне. Осторожно потрогал пальцами то место на голове, где у меня был
ком запекшейся крови. Заглянул в глаза. — На первый взгляд, с вами
все в порядке.
— Я нормально себя чувствую, — кивнул я. Но в этот момент бросил
взгляд на полированную поверхность дверцы шкафа. Отражение было,
конечно, не зеркальным, но было четко видно, что отражаюсь там не
я. А все тот же молодой парень с незнакомым лицом героя советских
плакатов. Мне как-то опять резко поплохело, но виду я подавать не
стал.
— И что мне теперь писать в протоколе? — молодой задумчиво
запустил в волосы пятерню. — Нас утром отправили с напутствием, что
тут, возможно, убийство, парня с многоэтажки сбросили, а вы
говорите, что он здоров. Сумку с вещами, кстати, еще ночью нашли, в
помойку кто-то выбросил. Кстати, секундочку...
Он полез во внутренний карман пальто и извлек оттуда красную
книжечку с золотым гербом СССР. Открыл ее, приблизил к моему
лицу.
— Похож, — задумчиво проговорил он. — Значит вы — Иван
Александрович Мельников?
Я открыл рот, чтобы возразить, но вовремя одернул себя.
Что-то было не явно не так. Я сколько угодно могу себя убеждать,
что вокруг меня придурки, двинутые на ретро, а под видом зеркала
замаскирован монитор, показывающий мне чье-то чужое лицо. Но что-то
для шоу со скрытой камерой шутка явно затянулась.