— Ты же с нами, Жаныч? — Веник хлопнул меня по плечу, и я понял,
что часть разговора, похоже, прпустил.
— А мы куда-то собираемся? — спросил я, изображая энтузиазм.
— Ты чем слушал, Жаныч? — Веник постучал мне по лбу согнутым
пальцем. — «Петушок» скоро закрывается, а ребята хотят продолжения
банкета. Тут неподалеку живет Элис, мы думаем к ней завалиться. Ты
с нами?
— Конечно, — я покивал. Можно подумать, у меня был какой-то
особенный выбор. Вещи мои все равно лежали у Веника в комнате.
Впрочем, в голове от портвейна немного шумело, чувствовал я себя
таким бодрым, каким уже много лет не. Так что я и впрямь был не
против продолжения. Даже несмотря на завтрашнее собеседование.
Вся наша шумная и уже не очень трезвая компания
дисциплинированно составила кружки на стол под надписью «У нас
порядок такой — поел, убери за собой». Вместе с кружками там же
оказалось и изрядное количество пустых бутылок.
А ведь кто-то прикрывает этот «Петушок». «Крышует» можно
сказать. Такая вот неприкрытая нелегальщина возможна только в одном
случае — все уверены, что им это сойдет с рук. Что никакая проверка
в неподходящее время не нагрянет и не возьмет за жопу. Мало того,
что тут распитие спиртных напитков в детском заведении, так тут еще
и продажа их же. А значит проверка ОБХСС их не пугает. Значит либо
они дают взятки кому надо, либо где-то наверху сидит тот, кто с
ними в доле. И в нужный момент снимет трубку и сообщит, чтобы
немедленно навели марафет, чтобы перед проверяющими предстало
идеальное детское кафе — с мороженками, молочным коктейлем и
песнями из мультиков в качестве саунд-трека.
Тьфу ты, блин, профдеформация! Увидел непорядок, тут же делаю
стойку. А что, отличная бы получилась статья для советской
газеты...
Хотя нет, ее же не напечатали бы. В советской прессе писали про
хорошее, про плохое стало принято только в постсоветской. А до
постсоветской еще как минимум несколько лет.
Почему-то в легком подпитии тротуар уже не казался таким уж
невероятно скользким как раньше. В тот момент, когда мы обходили
краснокирпичный кинотеатр «Россия», в нем открылись боковые двери,
и наружу высыпала толпа оживленно болтающих зрителей, только что
посмотревших, судя по всему" французских «Трех мушкетеров».
Дом этой самой Элис, к которой мы шли, находился почти сразу же
за кинотеатром. Это было хорошо. Потому что с темнотой похолодало
еще больше, а пальто у меня было осеннее. И даже с кофтой было,
мягко говоря, не жарко.