— Мой, говоришь, косатик? Нукась, иди сюда, голубь
сизокрылый.
— Ты чего удумала, старая? Я же так, пошутил слегка… Ай! Ой!
Мамочка! Помогите!
До самого вечера в лесу слышался треск, глухие удары и шум.
Деревенские крестились и говорили, что это Михайло Потапыч раньше
срока проснулся и шалит. Они были не далеки от истины — медведь
действительно проснулся от шума, но сидел тихо в берлоге и не
высовывался.
Дверь без стука распахнулась и в избу вбежала растрёпанная
Василиса. Яга, что-то мешавшая в котле, даже не обернулась:
— Закончилось.
— Что закончилось?
— То, зачем ты пришла закончилось. А ещё стучаться надо, да
подождать, пока избушка повернётся. Тьфу, молодежь!
— Так я это, успеть хотела. А что, совсем ничего не
осталось?
Василиса судорожно осматривала полки со склянками — уж у Яги
наверняка что-то этакое найдется.
— Ты бы ещё позже пришла. Двадцать второе число, а она только
сегодня о подарке вспомнила!
— Да мне надо совсем немного! Чуточку любви или там страсти или
нежности. А что, вообще ничего нет?
— Нету, милая, и не проси! Я всё тридесятое обслуживаю. На всех
нежности не напасёшься, раньше надо приходить! Утешения немного
осталось, хочешь?
Василиса скривила свой хорошенький носик и фыркнула:
— Утешение не хочу, праздник же, понимать надо!
Баба Яга ухмыльнулась:
— Так ты, родненькая скандальчик закати. Да посильнее. А потом
раз и подарочек как раз в тему! Утешитесь так, что три года
вспоминать будете!
Василиса подошла ближе к котлу, в котором что-то булькало и
источало ароматный запах.
— А это что?
— А это для моего подарочек. Хорош?
— Пахнет вкусно. Это что-то любовное?
— Это что-то вкусное, — передразнила Баба Яга, —Путь к сердцу
мужчины лежит через желудок, слышала? Вот я и прокладываю. А мой
Кошик он ой как любит этот путь!
— А он длинный, путь этот?
— Длинный не длинный, зато самый верный!
Василиса ещё раз принюхалась и попросила:
— Яга, милая, выручай! Отлей хоть полкастрюльки.
— Отлить ей. Сама приготовишь, не королевишна. Записывай, горе
ты моё: берешь кус мяса, без жира; режешь на кусочки....
Через десять минут счастливая Василиса вылетела из избушки Бабы
Яги.
— Молодежь, — вздохнула Яга, — ни здрасти, ни спасибо. А узнать,
что после кормления делать? Тьфу! Пусть сама разбирается.
— Заседание объявляется открытым! — гавкнул Сенбернар
Варфоломей, за глаза именуемый Батя.