- ПаПА, мне нужно срочно сообщить
тебе важную вещь, - начал он с порога, но заметив Менделеева чуток
смутился и извинился: - простите, Дмитрий Иванович, но я не знал,
что отец не один.
А вот такое поведение не допустимо. И
сейчас следовало публично, но очень тонко отчитать своего сыночка.
Кстати, давно мечтал это сделать, ибо мой дражайший учитель,
разместившейся с максимальным удобством в теле и сознании Сандро,
иногда позволял себе лишнее в разговорах и действиях. Но хвала
небесам, сие происходило обычно без свидетелей. Ну что же,
приступим к экзекуции.
- Присаживайся, сынок, - с обманчиво
тёплой улыбкой начал я отеческим тоном. – Позволь на секунду
взглянуть на книгу. Что тут у нас: «Война и Мир», роман, том 4.
Взгляните, Дмитрий Иванович, как бежит время. Мой Сандро уже читает
романы, тем паче самого графа Толстого. Похвально, весьма
похвально.
Менделеев, который отлично понял мою
игру охотно меня поддержал:
- Да, Лев Николаевич великий
писатель, кудесник слова. Но, позвольте полюбопытствовать, что же
вас так встревожило и поразило, юноша? Поле битвы Аустерлица, или
описание первого бала Наташи Ростовой? Признаться, когда моя
супруга перечитывала сцену смерти князя Болконского, то просто
расплакалась. Да и я, чего греха таить, немного прослезился.
Сандро покраснел, ибо давненько
академик Коняев, а точнее его память и душа не подвергались
подобной экзекуции. А тем временем воспитательная работа
продолжалась.
- Сандро, как человек военный и к
тому же артиллерист, я бы не советовал тебе полностью доверять
тому, что пишет граф Толстой, ибо порой его гениальное перо, делает
непростительные ошибки. Во всяком случае, упаси тебя Бог изучать
историю России и Отечественной войны по сему роману. Для начала,
постарайся прочитать трактат Авраама Сергеевича Норова «Война и мир
1805—1812 с исторической точки зрения и по воспоминаниям
современника». Это написал человек, который лично бился на Бородино
и потерял там ногу.
Сандро попеременно то краснел, то
бледнел, но молчал и явно не собирался покидать мой кабинет. Тем
временем, Дмитрий Иванович, который сам имел сына, вежливо решил
откланяться и оставить нас наедине. Едва он покинул кабинет, мой
отпрыск метнулся к двери, убедился, что она надёжно закрыта и
перешел в контратаку:
- Ну что, ученичок, покуражился?
Отвёл душу? - яростно, но не громко прошипел он. – Хотя, - он на
мгновенье замолк, явно прислушиваясь к своим мыслям и ощущениям, -
каюсь и я был не прав. А теперь, как говорил Фемистокл: «Бей, но
выслушай!». Мы попали в прошлое не нашей ветви истории, сам это
знаешь, отличий есть достаточно. А вот что я сумел обнаружить читая
Толстого. Смотри сам, здесь в томе четвёртом написано, что
губернатор Москвы граф Ростопчин погиб, когда поджигал свой дворец
в поместье Вороново. Я позволил себе некую вольность и обратился к
твоему секретарю Витте с просьбой перепроверить эти сведенья,
ссылаясь на твоё задание по написанию доклада о войне двенадцатого
года. Кстати он, полностью поддерживает твою оценку о той
вольности, с которой Толстой относится к отдельным историческим
фактом. Но в данном случае, граф не соврал. И более того при пожаре
и взрыве дворца, погибла и жена Ростопчина, и почти все дети, а в
нашей реальности она дотянула до 1859 года. Единственным
наследником сего имения остался его сын Андрей Фёдорович Ростопчин,
родившейся за год до вторжения Наполеона. Его загодя отправили с
кормилицей, воспитательницами и прочей свитой в Калугу, где
проживала Александра Ивановна Протасова, вдова сенатора Протасова,
отца его матери. То бишь к тётушке. Когда он вырос и вступил в
права наследования, то не пожелал восстанавливать сгоревший дворец,
от которого остался лишь фундамент.