И тут меня осенило. Это же мой остров! Собственный! Остров,
который находится в моём единоличном владении!
Владелец острова — звучит, а?
А ведь что-то подобное я заказывал себе в том самом злополучном
списке. Значит, дошло? Дошло, долетело, донеслось до высших сил моё
скромное послание! Не зря я со всей дури гробанулся башкой о
гранитную опору моста!
Если этот остров мой — значит, надо его как-то назвать. А как?
Остров Воскресения? Нет, что-то такое я уже слышал. Остров
Спасения? Это старьё ещё дедушка Жюль Верн застолбил.
Во, придумал! Остров имени Меня! Скромно и стильно. Я всегда
отличался хорошим вкусом. Только вот проявить его раньше никак не
удавалось.
Значит, решено. Нарекаю тебя островом имени Меня!
Стоп? А где блондинки?
Я же заказывал остров и двадцать сногсшибательных блондинок. Они
в комплекте должны были идти. А это что? Недопоставка? Развод?
Ладно, с блондинками разберёмся после. Сейчас надо умыться и
сообразить что-нибудь из еды.
Я скинул костюм, наклонился над краем ванны, зачерпнул воды и
стал смывать с себя соль. Холодно, блин!
За спиной я услышал дробный топот. Что-то сильно боднуло меня в
задницу, и я плюхнулся прямо в холодную воду!
Ай, лять! Больно же!
Какая тварь это сделала?
— М-ме-е! — раздалось с берега.
Козы окружили прудик. Все они были белоснежные, с весёлыми
блудливыми глазами и очень острыми рогами. Я насчитал их ровно
двадцать штук. Или двадцать голов, если выражаться грубым языком
скотоводов.
Вот тебе и сногсшибательные блондинки, Макс! Заказывал —
получи!
Я стоял по колено в ледяной воде и синими от холода губами
ласково уговаривал коз разойтись. Козы внимательно слушали,
наклоняя рогатые головы. Но стоило мне сделать шаг к берегу — как
острия рогов неуклонно направлялись в мою сторону.
Мама дорогая, да что же делать-то? Я же так простужусь и
подхвачу воспаление лёгких! Замёрзнуть насмерть в солнечном
тропическом раю — какой облом может быть эпичнее? Даже давешний
нырок с моста выглядит на этом фоне рядовой неудачей.
— Э! Козы, блин! Ну-ка, выпустили меня отсюда! Быстро! —
подпрыгивая от холода, убеждал я строптивых животин.
Животины были непреклонны. Мои мучения доставляли им очевидную и
искреннюю радость. Эта радость ясно читалась в их блестящих
глазах.
Отрезая мне путь к отступлению, одна из коз случайно набрела на
спортивный костюм, который я оставил на берегу. Она внимательно
рассмотрела находку, затем радостным блеянием подозвала к себе
подруг.