«Значит, это не Турция» — решил я и обрадовался.
Позади меня, там, где обычно громоздится уродливый отель,
возвышался крутой холм, поросший редкой, выгоревшей на солнце
травой. Местами на холме лежали серые и белые камни.
«Точно не Турция».
Я поднялся на ноги и пошёл по нагретому солнцем песку. На нём не
было человеческих следов, окурков и банановой кожуры. Вода возле
берега была абсолютно прозрачной без малейших следов мути или
радужной нефтяной плёнки.
«Искупаться, что ли?» — подумал я. Скинул одежду и голышом
вбежал в тёплую, солёную воду.
Эх, красота!
Интересно — жив я всё-таки, или помер? Хотя, какая, к чёрту,
разница? Если есть жизнь после смерти — значит, будем жить! А там
по ходу разберёмся.
Вдоволь наплескавшись, я улёгся на воду, и некоторое время
бездумно лежал, глядя в безоблачное синее небо. Мне было
хорошо.
Выйдя на берег, я увидел на мокром песке криво нацарапанные
буквы.
Буквы гласили:
«مرحبا!»
Я внимательно рассмотрел их, пытаясь вникнуть в смысл надписи.
Не вник и честно пожал плечами.
— Не понимаю!
Набежавшая волна слизнула буквы. На их месте немедленно
появились другие. Они возникали сами собой, словно кто-то невидимый
торопливо царапал на песке палочкой.
«Kaixo!»
Со мной явно пытались объясниться. Но пока безуспешно.
— Не понимаю ни хрена! — громко сказал я. И на всякий случай
оглянулся по сторонам.
Снова набежала волна. Невидимая палочка вывела на мокром
блестящем песке:
«হাই!»
— Не по-ни-ма-ю! — раздражённо сказал я. — Нот андестенд! Нихт
ферштеен! Но компренде!
Волна разочарованно слизнула надпись. Некоторое время ничего не
происходило. Волны набегали и скатывались, шурша маленькими
камушками, но песок оставался нетронутым.
Я горько вздохнул, и собрался было идти дальше, но вдруг надпись
появилась снова. На этот раз я мог её прочитать.
«Идиот!»
— Сами вы идиоты! — бодро возразил я куда-то в пространство. —
На кой хрен мне ваши непонятные языки, если я дальше Воронежа ни
разу в жизни не ездил? Египет не считается — там тебя и так
прекрасно понимают, пока деньги есть. Хотите что-то сказать, так
говорите. А обзываться нечего! Это я и сам умею!
Что-то подсказывало мне, что на этом общение не закончится.
Неведомый собеседник, наконец, преодолел языковой барьер. А значит
— теперь-то и начнётся самое интересное. Я уселся на горячий песок
и принялся ждать.