- И поэтому ты решила засадить двор непонятно чем! Тут теперь приземлиться нельзя будет, ты это понимаешь?!
Лена хотела посоветовать садиться на пегасе на крышу, но жених казался чересчур разъяренным, жить Лене хотелось, а потому она благоразумно промолчала.
«Ты когда-нибудь сопьешься, если будешь постоянно лечить нервы спиртным, - внушал Арчибальду отец в далекой буйной юности, - находи другие возможности выпустить пар. Не нужно все время пить».
Следуя мудрому совету родителя, Арчибальд широким шагом, то и дело уклоняясь от заполнивших двор деревьев, направился в свою спальню, спешно переоделся там в коричневые штаны и рубаху для тренировок, вызвал Аркадия и следующий час спускал пар на заднем дворе, куда, слава богам, деревья не добрались, нападая и обороняясь.
- Не психуй, - Аркадий в очередной раз достал плечо Арчибальда кончиком плохо заточенной рапиры. – От твоего психа проблемы не исчезнут.
- Она меня бесит, - Арчибальд отбросил рапиру в сторону, отошел к стене замка, привалился к ней. – Каждый раз, как вижу ее, так и хочется придушить! Вечно растрепанная, жутко одетая!
- Одета она нормально, растрепана не вечно, ты придираешься, - Аркадий аккуратно положил свою рапиру на землю, встал рядом с Арчибальдом.
- Вот и женись на ней.
- Не могу, у нее не мое кольцо.
- Издеваешься, - мрачно отметил Арчибальд.
- Пытаюсь привести тебя в чувство. Что сказали друиды? Арчибальд! Не надо лупить по камню. Он точно ни в чем не виноват. Все так плохо?
- Отвратительно! Хуже и быть не может! Она – моя единственная! Ты понимаешь?! Эта – единственная!.. Три недоученных мага на один замок! На меня! Я свихнусь!
- Учи. Детей учит Асмортус. У них оказался талант в создании иллюзий, правда, прислуга не оценила и разбежалась по углам.
Арчибальд глубоко вздохнул. Не помогло. Убивать по-прежнему хотелось, причем не всех подряд, а одну наглую невесту!
14. Глава 14
Любовь твоя жаждет так много,
Рыдая, прося, упрекая…
Люби его молча и строго,
Люби его, медленно тая.
Свети ему пламенем белым —
Бездымно, безгрустно, безвольно.
Люби его радостно телом,
А сердцем люби его больно.
Пусть призрак, творимый любовью,
Лица не заслонит иного,-