Меня обдало запахом моря, акаций, жимолости и всего прочего из букета Машиных ароматов. А ее густые, тяжелые волосы, распущенные по плечам, не только имели цвет липового меда, но медом же и пахли. От пряно-сладостной волны перехватило дыхание. А Зорина пошла на более плотный контакт и прижалась к моему бедру своим. Крутым и теплым. В животе у меня сразу стало щекотно и жарко. А во рту сухо.
– С чем?.. Кхар-кхарр… – невольно передразнил я Каракатицу. На самом деле горло прочистить пришлось.
– Ну не надо, Матвейчик! – Маша прильнула ко мне почти буквально. Теперь я ощущал не только крутизну и тепло ее бедер, но и упругую податливость живота.
На нас уже начали оглядываться и шушукаться.
– Вот что, Мария, – сказал я, неохотно отрываясь от тела девушки, и двинул поднос в сторону кассы, – давай чуть позже побеседуем.
– Охотно, – мило улыбнулась Маша.
Она присвоила понятию «чуть позже» ровно пять с половиной минут, которых мне хватило на то, чтобы выбрать блюда, расплатиться и отнести поднос к столу. Стоило сесть и взять в руки вилку, на стол опустился поднос Зориной.
– Можно? – дохнуло на меря морем и зноем.
– Разумеется, – деликатно кивнул я.
Она села не напротив, как я ожидал, а рядом со мной, по левую сторону. Наши колени соприкоснулись, но Маша вовсе не поспешила убрать ноги. Тогда отодвинул свои я. Колени Зориной тут же последовали за ними. Я собрался было сдвинуться еще, но решил, что сидеть вполоборота к столу будет не очень-то удобно. И оставил все как есть. А чтобы побороть нахлынувшее смущение и нарастающее возбуждение, принялся энергично хлебать горячий бульон.
Мария же отщипнула кусочек хлеба, нанизала на зубчик вилки горошину из салата и спросила настолько подчеркнуто равнодушным тоном, что не надо было рождаться магиней для понимания ее истинной заинтересованности в моем ответе:
– Ты уже кого-нибудь присмотрел вместо себя?
Я чуть не подавился бульоном, хоть и ожидал подобного вопроса. Вера Михална, как всегда, оказалась абсолютно права. И я ответил словами своей заместительницы:
– Ну… Есть варианты. Только надо еще подумать. Взвесить, так сказать.
– Надеюсь, ты старуху свою взвешивать не собираешься? – презрительно усмехнулась Маша. – А то надорвешься еще… – Она дурашливо захихикала, стараясь шуткой скрасить явно прозвучавшую враждебность к моей заместительнице. Ведь под старухой Мария подразумевала, конечно же, ее. Признаться, меня это слегка разозлило, и я решил подначить Зорину: