Она поверила сразу. И правильно. Для меня это действительно были копейки.
Когда Игорь узнал об этом, он попросил помочь ему на кухне. Мы вышли из гостиной. Он стоял в центре кухни под лампочкой без абажура. Его запавшие глаза в синих рамах век смотрели на меня прямо и строго. Русые волосы светились нимбом в электрическом освещении.
«Шагающий ангел», – снова подумала я.
Это моя любимая картина. Художника Ермолаева. Она на заставке в моем лэптопе.
– Не надо этого делать, – глухо сказал он.
– Почему? Потому что страдает твоя гордыня? Она важнее ее здоровья? – выкрикнула я неожиданно для самой себя.
«Неужели он похож на меня?» – вдруг испугалась я.
Он отвернулся, лицо выпало из круга света и оказалось в тени. Его заливала кровь, делая изжелта-бледную кожу оливково-смуглой в сумеречном вечернем свете.
Ему было стыдно. Он человек. Нормальный мужик из мяса и костей, который не может заработать достаточно денег на лечение тяжелобольной жены. Мне стало легче.
– Я делаю это не для тебя, – мягче сказала я. – А для нее. Запомни.
– Спасибо, – глухо сказал он.
Мне стало почему-то горько оттого, что деньги есть совсем не у тех, кому они действительно нужны. Мне было неловко, но не надо показывать ему этого, потому я заторопилась домой. Он вышел в коридор и стал надевать стоптанные ботинки.
– Не нужно меня провожать, – попросила я его. Я хотела остаться одна.
– Прости, – повторил он.
Я закрыла дверь и убыла в свою жизнь без забот и хлопот. Одна. У мужей слепых жен хорошая интуиция. Такая же, как у слепых.
Я его простила. Для Ленки я делала то, что никогда не делала для других. У меня на лбу написано «стерва», от меня трудно ожидать что-то подобное.
Поздним вечером позвонила мама. Она пожаловалась:
– У меня нет плана. Прямо не знаю, что делать. Что в первую очередь, что во вторую.
– Спроси у папы. Пусть он думает. Зато ты всегда сможешь сказать, что виноват он, если что-нибудь пойдет не так.
– Когда ты к нам придешь? – спросила мама.
– Скоро.
– Ты всегда говоришь «скоро» и не приходишь. – У мамы был грустный голос.
– В следующие выходные, мам. – Мне стало стыдно.
– У тебя все в порядке?
– Естественно.
– Точно? – с тревогой спросила мама. – У тебя голос грустный.
– Веселый, – рассмеялась я. – У меня все отлично! А у вас? Все в порядке?
– Тоже, естественно, – засмеялась мама.