Признания прервал оглушительный
взрыв. Да такой, что уши заложило напрочь, пол и стены вздрогнули,
с монолитного потолка посыпалась пыль, а в окошке блеснул
отдалённый всполох.
– Что случилось? – в свою очередь
позвал я замолкшую девушку. – Всё нормально?
– Не знаю, – протянули из-за стены
уже без показного веселья. – Кажется, что-то взорвалось, но… – лязг
двери в очередной раз оборвал Настю.
Послышались быстрые, чеканные шаги в
нашу сторону. Секунда, и раздался щелчок открывшегося замка в
области, откуда говорила девушка. Следом скрип двери.
– Аня?.. – удивлённый и даже
испуганный шёпот из-за стены. – Как ты?.. Откуда?.. Почему?..
Любопытство возрастало по экспоненте.
Я хотел уже вмешаться, но тут пришедшая ответила, и в этом жёстком,
чуть хрипловатом голосе я без труда узнал ту, кто меня за последние
часы несколько раз чуть не убила. Я поперхнулся заготовленным
вопросом, став внимательно вслушиваться. Но капитан говорила
негромко.
Полминуты спустя уже за моей дверью
послышался характерный щелчок. К тому моменту, как она
распахнулась, я обнаружил себя на ногах. Нож из столового набора
оказался спрятан в рукаве, а ласка скрылась за шиворотом. Сражаться
с капитаном было неразумно, но и не иметь несколько козырей
глупо.
В тусклом свете факела предстала
воительница, девушка-зверь: всё та же форма и те же парные клинки,
однако… Почти вся её голова была плотно замотана бинтом, уходившим
под одежду, так что открытой осталась только правая половина лица.
Шерсть на двух прижатых к голове собачьих ушах почти полностью
выжжена. Хвост, сейчас безвольно обвивающий пояс, выглядел не лучше
– наполовину забинтован и даже, кажется, уменьшился с прошлого
раза.
– Аня, а он нам зачем? – посмела
удивиться стоящая чуть позади девушка, которая и держала факел. –
Представляешь, он говорит, что прибыл из-за Купола…
– Эта правда, – бросила Анна, и Настя
подавилась смешком.
На лежанку рядом упал телефон, о
котором я как-то позабыл за всеми перипетиями. В ту же секунду
почувствовал у груди металл. Одинокая капля крови впиталась в
надрезанную одежду под поражённый вздох Насти.
– Или берёшь вещи, идёшь с нами и
получаешь свободу, – бесстрастно бросила воительница. – Или
умираешь здесь и сейчас…
Будь моя воля, я бы заперся в камере.
Взгляд единственного глаза этой ведьмы был пропитан осязаемой
злобой и презрением ко мне.