Я с трудом скинул правую ногу с койки
и потянулся к костылям. Их не было на привычном месте, хотя я
всегда оставлял их возле топчана. В темноте я нащупал фонарик.
Блеклый луч ударил в сторону тумбочки. Протез испарился.
Сперва я подумал, что меня кто-то
обокрал. А если так, то визитер мог находиться где-то неподалеку.
Незамедлительно просунув руку под ткань, которая заменяла мне
подушку, я отчетливо осознал — револьвер отсутствовал. Я резко
поднялся, схватил топорик и лопату. К последней я давно приделал
перемычку, которая служила мне своеобразным костылем. Допрыгал до
двери. Она была закрыта. Вот только доски, которые я приставлял,
когда находился внутри, аккуратными рядами лежали на полу. Толкнул
— заперто. Причем заперто снаружи.
Мозг сигналил о странном и забытом
ощущении. Фантомных болей, о которых так любят судачить киношники,
у меня никогда не было. Но теперь я явственно чувствовал ногу,
будто бы она была на месте. Посмотрев вниз, я не смог сдержать
изумленный возглас:
— Ух, ёб!
Стопа находилась там, где ей и
положено быть. От изумления я выронил топор и протер глаза. Иллюзия
не рассеивалась. Пошевелил пальцами. Суставы послушно согнулись.
Осторожно, будто опасаясь, что наваждение уйдет, я присел и начал
растирать кожу. Длинные ногти цеплялись за мозолистые ладони.
Стремясь вернуть ощущение реальности происходящего, я вырвал
поднятый холодом волосок. В ноге тут же немного закололо, но я был
рад этой боли.
— А вдруг это сон? — пробормотал я. —
Даже если так, просыпаться я пока что не хочу.
Медленно встал. Тело по привычке
опиралось на одну ногу. Перенес центр тяжести. Босая стопа ощутила
неровный пол. Небольшая щепка впилась в мизинец. Я понял, что
чувствую этот палец. Думаю, со стороны я походил на солнечного
ребенка — на моем лице играла такая же безмятежная улыбка.
Решившись, я с силой ущипнул себя (ведь так делают, чтобы
проснуться?), но ничего не произошло. Слегка подпрыгнул. Затем ещё
раз. После оторвал здоровую конечность от земли. Попытался
присесть. Что-то щелкнуло в отвыкшем от нагрузок колене. И всё же я
был счастлив.
— Как же такое возможно? — размышлял
вслух я. — Если это был не сон, то, получается, я умер? Последнее,
что помню, это автокатастрофа. Такая, из которой живыми не
выбираются. Но если я всё-таки жив, то как оказался здесь? Да еще и
с исцеленной стопой.