Так и
проходило моё время. Бубен, колотушка. Тук. Тук. Тук. Рассказы
старого Йара, каждое слово из которых ввинчивалось в мозг,
оставаясь там навсегда. Осень. Вслед за ней зима. А потом весна.
Лишь когда на деревьях набухли почки, шаман научил нас с Ыгхом
одному из главных своих искусств и секретов. Как оказалось, я зря
воспринимал как данность то, что схватывал и запоминал всё на лету.
Старик очень чётко научился понимать духов, эмоции и разум
сородичей, а потому нашел способ на них воздействовать. Голос,
интонации, ритмичные удары в собственный бубен. Особенно нужный
ритм… И вот память учеников уже абсолютна во время урока. Измени
частоту и силу ударов, смени тембр голоса и смысл слов. А потом
смотри на горящие глаза учеников, которые бьют копытом в ожидании
охоты с добычей. Своего рода гипноз. Им можно расширить границы
разума, можно воодушевить, а можно и бросить в тёмные бездны
отчаянья. Теперь, когда мы это знали, на нас с Ыгхом воздействие
стало меньше, но оно всё ещё было. А заодно повышало нашу
сопротивляемость, укрепляя разум, что должно было пригодиться в
карьере шаманов.
Также
старик обучил нас созданию оберегов. От простых одноразовых
рисунков глиной на деревьях, что призваны отвадить от места ночлега
в лесу хищников, до куда более серьёзных вещей. Пожалуй, главными
среди них были дома духов. Материальные предметы, к которым
привязывались нематериальные сущности. Клык волка, в котором
обитает дух данного хищника и наделяет владельца некоторыми
полезными свойствами зверя. Галька с духом воды, которая может
спасти от жажды в засуху… Или в пустыне. Поблизости жарких песков,
конечно, нет, но зарубку в памяти я сделал. И так далее. Причём
тотем у шамана может быть только один – тот, что живет в нём. А вот
в домах можно таскать любое количество сущностей. Собственно,
молнией старик бил благодаря духу, что жил в его амулете, сделанном
из дерева, в которое с неба долбануло электричеством.
Всё рано
или поздно заканчивается. Закончилась осень. За ней прошла зима. И
вот, наконец, пришла весна, а мы вновь шли к Камню. Снег сошёл, уже
даже в тени низин в лесу его было не встретить. На деревьях
пробились почки, которые стали превращаться в листья. Мне
вспоминались строчки какого-то поэта, которые я слышал ещё в школе
в прошлой жизни. Что-то о зелени елей, которая хоть век не желтеет,
но век несвежа. Лиственные деревья сейчас выглядели обновлёнными,
как заново родившимися. Природа проснулась от долгого сна и как
будто разминала плечи, потягиваясь. Воздух ещё был прохладным, но
солнышко уже ощутимо пригревало. По ночам, конечно, ещё было
холодновато, но это только пока. В озябший мир уже прочно пришло
тепло, а певчие птицы пели ему радостные гимны, разминаясь перед
брачным сезоном.