Сжимая в руках подушку, на которой лежала, девушка следила за сидевшим на стуле Денисом. Тот курил, предварительно открыв дверь на балкон, на который, отчего-то не вышел, и пристально смотрел на нее. Вдумчиво. Не отрываясь.
«Боится, что сбегу?», - задрожала она, когда парень пробежался взглядом по ее телу, таким же жадным, каким смотрела и она сама. – «Боже, я хочу его», - с отчаянием застонала Тоня, заметив, что Дэн начал возбуждаться. – «Это ненормально».
- Иди сюда, - думал иначе Денис. Он соскучился по Тоне, и не собирался врать себе в этом. – Тоня.
Глядя на нее сейчас, такую мягкую, сонную, нехотя сползающую с постели, Дэн сходил с ума от того, что придется отпустить ее сегодня. К другому. К жениху, блядь. Когда все, чего он хотел, это закрыться с ней в квартире на неделю. Отодвинуть в сторону их проблемы, и забыться в этой сексуальной кошке, с которой не могла сравниться ни одна другая побывавшая в его постели девушка.
«Точно ведьма», - мрачно затянулся он, и, затушив сигарету, потянул приблизившуюся Тоню на себя. Так и не встав со стула, заставил ее сесть сверху, без предупреждения насаживая на уже готовый член. Лицом к лицу, как она любила.
- Двигайся, - толкнулся в нее Денис. Откинув волосы за спину, обхватил сзади ее шею и притянул к себе, целуя пульсирующую жилку. Оставляя засос, которым было усыпано все ее тело.
- Это в последний раз, Денис, - послушалась Тоня. Сжав его плечи, она посмотрела ему в глаза, стараясь показать, что была настроена решительно. – Больше ты меня не увидишь, - тихо застонав, от резкого толчка, Тоня глубоко вздохнула. – Я больше не выйду из дома одна. Тебе больше не поймать меня, понял?
- Заткнись, - крепко сжал ее бедра Дэн, заставляя двигаться так, как ему было нужно.
- Запомни этот момент, Дёнь, - укусила Тоня его за ухо, тут же лизнув. – И вспоминай его каждый раз, когда будешь с другой. Потому что такой как я ты больше не найдешь, а меня больше не получишь, - зло рассмеялась она, пряча за этими словами режущую боль.
- Посмотрим, - усмехнулся Денис, - а теперь заткнись, и двигайся.
И Тоня снова послушалась. Она вообще чувствовала себя очень послушной девочкой, и злилась, но остановиться не могла. Как долго продолжалось это безумие, девушка не знала. Казалось, целую вечность, хотя часы уверяли, что всего полчаса.