Голос то удалялся, то приближался, из чего я сделал вывод, что
человек бродит туда-сюда и действительно говорит сам с собой.
Стоило опорожнить желудок, как мне тут же полегчало, и хоть
подняться на ноги я был ещё не в состоянии, а голова продолжала
болеть так, словно её сдавливали огромными тисками, хотя бы смог
осмотреться.
Обычная хижина, такое ощущение, что построена из того, что
удалось отыскать в лесу. Брёвна пробиты мхом, доски пола грубые,
будто их топором тесали, а потолка и вовсе нет как такового. Вместо
него голые подстрапельные, через которые видны внутренние скаты
крыши и она, похоже, покрыта соломой, которую замешали с глиной.
Глиняная же печь в углу, какие-то травы сушатся на подстрапельных,
грубо сколоченный стол, точно такие же скамейки, вот и вся
обстановка.
Я повернул голову на звук шагов, мир при этом слегка отстал,
будто мозгу потребовалось время, чтобы загрузить новые текстуры,
отчего меня снова затошнило, однако приступ рвоты я сдержал. На
меня уставился заросший мужик, всклоченная борода торчит во все
стороны, такие же волосы, едва прикрытые грубо пошитой шапкой из
натуральной шкуры. Но что-то в его внешности было мне знакомо, а
стоило мозгу совсем немного включить логику, всё тут же встало на
свои места.
— Штык, — тихо пробормотал я. — Штык, дружище, это же ты?
— Он знает нас, знает, я тебе говорил, их нужно убить, откуда он
знает нас? Вот скажи мне, откуда? — тут же взволновался тот и
принялся нервно вышагивать туда-сюда. — Я не знаю, я ничего не
знаю. Я первый раз его вижу, первый раз. Мы не можем их убить, не
можем просто так, у нас много еды, мы не можем.
— Штык, это ведь ты, я знаю, — уже более уверенно произнёс я, но
при этом прикрыл глаза, так слова не отдавались болью в голове. —
Штык, дружище, это я, Морзе.
— Он говорит: «Морзе». Морзе говорит, что знает тебя, он тебя
точно знает, убей их, убей пока не поздно, — продолжил бормотать
он, а затем как закричал, что я едва кирпичный завод в штанах не
организовал: — Отвали от меня! Пошёл на хуй! На хуй, я сказал!
И наступила тишина. Я напряг слух и попытался понять, что он там
делает, но ничего, словно человек вообще вышел. Пришлось снова
рискнуть и открыть глаза, чтобы повторно едва не навалить в штаны.
Штык склонился надо мной, притом настолько близко, что казалось, он
меня обнюхивает. В этот момент испугался не только я, он тоже
отпрыгнул и некоторое время ходил туда-сюда, но на этот раз хотя бы
молча.