Мы двинулись к опушке Каллидонского
леса.
Глава вторая
про лесные
страсти-мордасти
В лесу было темно. Нет, был не тот мягкий сумрак, который
как правило всегда бывает в любом нормальном лесном массиве дневной
и вечерней порой – рассеянный свет из-под листвы, мягкая тень,
блики солнечных пятен. Нет, здесь было конкретно темно, как
ночью – солнечный свет закончился сразу, как только я ступил под
сень деревьев.
- Проклятая магия! – ругнулся рядом Гэлинг.
- Это перебор, конечно – согласилась с ним Тисса, сопящая
мне в затылок.
- Слева! – раздался крик и в унисон ему немедленно прозвучал
еще один – Справа!
- Отовсюду – подытожил Рагнар – Не останавливаемся,
идем!
И впрямь – призраки кинулись на отряд как собаки на кошку –
молча, без всяких там пошлых завываний и всего такого, они
десятками выворачивались из-за деревьев, и выставив полупрозрачные
руки вперед, мчались на нас. Выглядели они при этом преотвратно,
видимо, их облик отражал последние мгновения бренной жизни этих
бедолаг. Судя по всему, бабка Гоуд очень сильно не любила людей, об
этом говорили вывернутые суставы, вырванные челюсти, отрезанные
гениталии – пожалуй, чертову старушку надо бы как следует попытать
перед смертью, для порядка и отмщения.
- Как бы сверху не прыгнули! - испуганно пискнула
Тисса – Страшно-то как!
- Тебя предпреждали – сказал я, не оборачиваясь – Чего с
нами поперлась?
Над ухом у меня свистнула стрела и сшибла призрака,
проскользнувшего в брешь, которая образовалась во время обхода
группой особо крупного дерева.
В принципе, ромбообразный строй оправдывал себя, что меня
очень удивило – я изначально с недоверием отнесся к идее идти в
виде вообще какого-либо построения через лес, пусть даже и не
слишком густой, я полагал, что деревья не дадут нам этого сделать.
Но, судя по всему, у Диких были какие-то наработки в данной
области, и по этой причине нам удавалось, не теряя темпа, двигаться
таким образом по лесу, и даже вполне себе эффективно – простые мечи
отправляли призраков в вечность не слишком успешно, но вот мечи,
заряженные магом, разили белесую нежить выше всяких похвал,
оставляя в их полупрозрачных телах тлеюще-дымящиеся прорехи и
снимая у них с каждым ударом по половине шкалы, которая отвечала за
здоровье. Но, увы, время от времени, а точнее через шаг, строю
приходилось то тут, то там на секунду размыкаться, чтобы обойти то
или иное очередное дерево (это же лес, хоть, конечно, и не
дремучий) – и это было огромным минусом. Но совсем уж было скверно,
когда на пути воинов возникал какой-нибудь могучий дуб или вяз,
тогда ряды размыкались, образуя пусть и не огромную, но все же
брешь, в которую то и дело норовили скользнуть особо шустрые
призраки.