Тисвиса покачала головой, а после
взяла меня за руку.
– Идем. Если ребята дают вольную, то
грех ею не воспользоваться.
Я не переживал за Чоплю. Эта засранка
за себя умеет постоять. Скорее всего, как только мы уйдем, так она
сразу же приступит к переговорам, а там так заболтает домовых, что
они под её дудку начнут танцевать как миленькие.
Ну, или же они достигнут
взаимопонимания и взаимоуважения…
Нет, всё-таки первый вариант более
похож на Чоплю.
Когда вышли из кафе, то ветер
радостно взвизгнул, как соскучившийся щенок. Также, как щенок, он
бросился лизать наши щеки мокрыми языками холодного дождя с
вкраплениями льдинок.
Пришлось плотнее укутываться и
запахиваться. Ветер стремился лизнуть те уголки тела, которые
оставались в свободном доступе, поэтому эти уголки требовалось
быстрее укутать.
Кафе оказалось в полукилометре от
небольшой деревушки, состоящей из одной улицы и трех десятков
домов. Прогулка получилась так себе – свистящие потоки крали звуки
и уносили их прочь, чтобы выбросить подальше. Разговор страдал от
этого, приходилось повышать голос, чтобы перекричать ветер.
И всё-таки кое-что я разузнал о
местных нравах и быте. Что народ тут приветливый, но достаточно
суровый и обид не прощает. Если воспользовался гостеприимством и
нанес вред хозяевам, то пока не подвесят за яйца – не
успокоятся.
Тисвисе же в ответ я представился
собирателем сказок, легенд, тостов. Вроде как у меня тут
этнографическая экспедиция. Пока не стал говорить, что являюсь её
господином. Пусть потом сюрприз будет.
Однако, мне хватило той небольшой
прогулки, чтобы оценить половину своих будущих владений. Если и
вторая деревня такая же, то я уже мог ощущать себя помещиком если
не с большой буквы, то со средней точно.
Сама деревня была зажиточная. Дома
сплошь двухэтажные, с большими гаражами. За каждым из домов
простирался огород в пару десятков соток. Поодаль от деревни
темнели большие проплешины полей.
Во дворах некоторых домов стояли
комбайны. Ну да, тамбовская земля издавна славилась плодородностью
– воткни в неё палку, через пару дней она корни пустит.
У крайнего деревянного дома,
украшенного рогато-клыкастым черепом здоровенного дракона, мерцало
странного вида сооружение. Это была толстая каменная плита метра
три в высоту и столько же в ширину. По краям плиты шло украшение в
виде переплетенных корней, украшенных затейливыми завитушками.
Орнамент оставлял свободным пространство, похожее на дверь. В
центре двери выделялась какая-то прямоугольная руна, составленная
из семи плашек. На вершине плиты искусно выбит ворон, презрительно
взирающий на нас.