Похрустывала гранитная крошка, впиваясь острыми изломанными кромками в подметки, – дворники ожидали гололед. Мать и сын по разным берегам обошли кровавую от света задних фонарей притормозившей машины овальную лужу. В обратном направлении черная гладь в прожекторах фар сменялась озареньем фольги прихваченного ледка.
Дождавшись Агнессу Викторовну, Юрий узкой уклейкой, стремящейся в укромное место на дне – спать, пережидая холода, – просунул свободную ладонь ей под мышку, ткнувшись пальцами в слегка ворсованную мягкую преграду отяжелевшего драпового пальто, и, прилаживаясь к короткой поступи матери, повел вдоль забора института, считая машинально шаги, разделяющие металлические столбы пролетов.
«Ты меняй руку, опять не носишь варежек, – сказала Агнесса Викторовна, смотря под ноги, тут же исправив: – Рукавиц», – увидела по ботинкам, что сын подрос.
Из институтского палисадника к ним, трепеща зелеными листочками, свисая, тянулась поникшая, но неожиданно живая прядь – ветка с незавядшими зелеными листочками на обнаженном остове приготовившейся к долгому зимнему небытию березе. Льнувшая к очагу внешне бестрепетно холодного шарообразного светильника, она одна боролась за существование, или судьба, согревая в созданном микроклимате, дарила ей, в общем-то, ненужные и несвойственные сроку дни перед затмением.
Их глаза, наконец, встретились. Помнит ли она тот снег?
В лицо, посекая щеки, заставляя жмуриться, полетела мелкая крупа, мороз крючками цеплялся к щекам. Вдвоем, сзади похожие на кляксу, мать и сын, склонив головы, прячась от стихии, удалялись в темноту, оставляя воспоминания позади…
Выдохнув легким порывом, ветер затих, и хлопья западали откуда-то сверху, из невообразимой мрачной бездны.
Во тьме снег только ощущался, но он знал, что тот идет. Он чувствовал его: снежинки касались открытой части лица, прокатываясь колесиком по холодным щекам, зависая на бровях и ресницах. Еще их можно было поймать открытым ртом, прямо на ходу – на лету.
Он только что видел их на свету и знал: сейчас не разглядеть, но они тут. Как недалеко улетучившийся сон, когда ты уже проснулся, тебя разбудили, пора вставать, из-под двери в соседнюю комнату стелется на полу щель света, слышны голоса, – но мама отошла от кровати, спать хочется, за окном черно, и снова закрываешь глаза, и он опять продолжается, твой сон.