Более до конца процессии не случилось ничего интересного, разве что призрачный коротышка время от времени оборачивался и отвешивал мне любезность, за какую существо материальное несомненно заплатило бы жизнью. Главная история началась ночью, и конца ей до сих пор нет. Когда я готовился ко сну, гадкий субъект явился ко мне на квартиру, и его скрипучий голос не смолкал до начала пятого. Я указал ему на дверь, но он не ушел. Я попытался его ударить, но что толку бить дым?
– Ладно, – сказал я, одеваясь. – Если ты не уходишь, тогда уйду я.
– Это то самое, чего я добиваюсь, – отозвался призрак. – Стану тебя выпихивать, как ты выпихивал меня. Как тебе это понравится? Вчера было 21 июня. Целый год от тебя не отстану, вот и считай.
– Ха! Помнится, вчера ты назвал меня американским дубом. Американский – это верно. Скоро я возвращаюсь в великие и славные Соединенные Штаты, и только ты меня и видел.
– Соединенные Штаты? – не смутился он. – Туда я доберусь запросто. В пароходах недостатка нет. Если захочу, могу и шторм оседлать, но это не всегда удобно. Иные не доходят до пункта назначения, а делать пересадку сложно. Однажды шторм, на котором я ехал, замер посреди океана, а другого пришлось ждать неделю, и принес он меня вместо Нью-Йорка в Африку.
– Ошибся штормом, выходит? – рассмеялся я.
– Да, – кивнул призрак.
– А тонуть тебе не случалось? – поинтересовался я.
– Болван! Тонуть? С чего это вдруг? Духи не тонут!
– Слушай, если ты еще раз обзовешь меня болваном, я… я…
– Что? – осклабился он. – Что ты со мной сделаешь? Ты хитер, но я же призрак!
– Погоди – увидишь!
Обозленный, я выбежал за порог. Ответ был слабоват и, признаюсь честно, мне за него стыдно, однако ничего лучшего я не смог придумать. В четыре часа утра жизненные силы у большинства людей претерпевают отлив, и то же самое можно сказать о моей находчивости.
Часа три или четыре я бесцельно слонялся по городу, потом вернулся к себе и обнаружил, что комната пуста. За время блужданий, однако, я нагулял себе волчий аппетит и, хотя обычно ограничиваюсь очень скромным завтраком, чувствовал, что без обеда из шестнадцати блюд никак не обойдусь. Всегдашнее вареное яйцо я решил заменить «Савоем» и ровно в девять вошел в утренний зал этого превосходного отеля. Представьте себе мой восторг, когда за столиком у окна я обнаружил семейство, с которым познакомился на пароходе, Трэвисов из Бостона (мисс Трэвис, глядевшая все так же надменно, более прежнего поражала красотой), и они пригласили меня к ним присоединиться. С готовностью согласившись, я нацелился было на особенно аппетитный кусок дыни, и тут в столовую вошел все тот же призрачный простолюдин: шляпа лихо сдвинута набок, клетчатые штаны такой крикливой расцветки, что разбудит мертвого, а посередине зеленая, в шотландскую клетку, жилетка – напяль такую, и тебя прогонят взашей даже с американского поля для гольфа.