Закрыл открывшийся рот, взял
сумку и поплёлся за бабушкой. Шагов через пятьдесят, пришлось
положить сумку на плечо, так стало удобней. Бабушка посмотрела на
меня и прибавила шагу, повернув за угол одноэтажного здания
какого-то старого заводского цеха, мы оказались на
пустыре.
- Вон и мой дом, - бабка
показала на другую сторону пустыря, где за очень старой
трансформаторной будкой, виднелась крыша не менее старого
дома. Бабушка сделала пару шагов и побежала. Вспомнив, что у неё
мой новый планшет, я рванул за ней.
- Бабушка стой! Стой, кому
говорю! – кричал я, сбивая дыхание. Бабушка божий одуванчик, шустро
перебежала пустырь и юркнула в открытую дверь заброшенного здания.
Я, не сбавляя скорости, прыгнул туда же.
Яркая вспышка ударила по
глазам, я споткнулся и со всей силы рухнул на что-то жёсткое и
ровное. Сверху меня прижала бабкина сумка с двумя вёдрами картошки,
которую я так и не выбросил по дороге. Болели колено и
локоть, в глазах всё плыло и двоилось. Перед моим носом, появились
чьи-то ноги, в кожаных сапогах, сильно воняющих
гуталином.
- Ну, здравствуй Атон,
давненько не виделись мы с тобой, лет так приблизительно
шестнадцать – сказал хозяин этих сапог. Я поднял голову,
сфокусировал взгляд, и увидел мужика средних лет с довольно
длинными тёмными волосами, стянутыми в хвост. На лице, аккуратно
подстриженная, абсолютно седая борода. Улыбка на его лице не
подходила к его серьёзному холодному взгляду. Машинально я выплатил
первое, что пришло в голову.
- Ты кто? А бабушка где?
Осмотревшись по сторонам, я
заметил бабульку, и понял, что здесь что-то не так.
- Ну, вот и дождались, ни
здравствуйте, ни добрый вечер, сразу бабку ему подавай. Твоё
воспитание Маринэр?- он замотал головой, отрицая свою
причастность.
- А ведь я молодой человек
гораздо старше вас, причём на очень гораздо, могли бы и уважение
проявить. Вон твоя бабушка – он кивнул в сторону – в чужом кресле
сидит и пьёт чужой кофе.
Я посмотрел туда, куда он
показал, и обнаружил бабульку, которая удобно расположилась в
кресле качалке, с чашкой в руке. Бабушка при её упоминании
поперхнулась, и пролила кофе себе на грудь. Присмотревшись, в моих
глазах ещё немного плыло, я увидел, что это вовсе и не бабушка. В
кресле сидел переодетый в бабку мужик лет сорока на вид.