— Это тебе Феомах подсказал, да? —
тихо спросил у него Зевта.
— Он, — не стал скрывать
Эйрих.
— Я же говорил, что этот римлянин
будет полезен? — усмехнулся отец.
— Ты прав, в чём-то он оказался
полезным, — согласился Эйрих. — Но это не значит, что ему нужно
начинать доверять. Он всё ещё римлянин, причём худший из всех
римлян — дворцовый.
Мальчик продолжал считать камешки и
делать пометки на пергаменте.
Каждый сенатор, допущенный до
голосования, получал два камешка — белый и чёрный. Белый означал
«за», а чёрный значил «против». Голосование проводилось открыто,
чтобы устранить риск подтасовок — каждый выходил в центр зала
заседаний и демонстративно кидал выбранный камешек в урну. Многие
сенаторы уже знали результат, так как посчитали количество голосов
«за», но все ждали результатов подсчёта. Иногда соотношение
камешков было примерно равным, поэтому интрига держалась до
конца.
— Восемьдесят шесть — «за», —
провозгласил мальчик. — Шестьдесят семь — «против».
— Я требую повторного голосования! —
вскочил Сигумир Беззубый. — Результат неочевиден, перевес
недостаточен! Не признаю результат голосования! Долой
красных!
Эйрих сидел спокойно, никак не
реагируя на слова Сигумира. Этот мир таков, что не всегда будет
так, как хочешь ты, но признавать это неприятно что старикам, что
юношам.
«Вот она демократия, воспетая
эллинами», — мысленно усмехнулся Эйрих. — «Большинство решило, что
надо идти в большой поход, за золотом и плодородными землями —
теперь так и будет».
Объективные препятствия к исполнению
принятого решения будут отныне проблемой всего готского общества, а
не только правителя и пары ответственных людей. И Эйрих сейчас
наслаждался самым смаком всей ситуации: даже если великий поход
провалится, по каким-либо причинам, Сенат не сможет назначить его
единственным виновником. Идея его, убеждал громче всех он, но
итоговое решение принимали вот эти вот старики. А Эйрих — это
просто один из людей магистратуры, балка в крыше державного дома,
верный служитель готского народа...
— Итоги голосования неоспоримы, все
наблюдали за ходом голосования и подсчётом голосов, — взял слово
старейшина Торисмуд. — Несогласные могут сложить с себя полномочия
сенаторов и покинуть этот зал навсегда.
Дураков, готовых пожертвовать своим
положением ради собственной политической позиции, тут не нашлось,
поэтому все остались на своих местах. Эйриху было немного жаль, что
таких не нашлось — образовалась бы подпольная внеправительственная
оппозиция, совсем как у римлян.