— В этом что-то есть, — сказал
Дропаней. — Лучше придумать что-то более мирное, а то кости уже не
те, что в молодости...
— Прошу вас, почтенные, — не стал
терять инициативу Эйрих. — Вернитесь на свои места и мы завершим
заседание переносом!
— Так и быть, — решил Сигумир, после
чего посмотрел на своих сторонников. — На этот раз.
Дропаней тоже что-то шепнул своим и
сенаторы вернулись на свои места.
Эйрих думал, что здесь старики как у
него на Родине — мудрые и почтенные, предпочитающие разрешать свои
и чужие конфликты словами, а не кулаками. Увы, его ожидания и
чаяния не оправдались, потому что эти старики, все, без исключения,
родились в пути, видели десятки сражений не на жизнь, а на смерть.
Суровая жизнь превратила их в суровых людей. Если спорить — то до
драки. Если драться — то до последнего стоящего на ногах. Без
альтернативы.
«Отец так делал, так готы делают», —
вспомнил Эйрих слова своего отца, Зевты.
Даже в худшие годы в степях не было
таких бедствий, которые переживали готы, идущие в неизвестность в
поисках лучшей доли. И Эйрих прекрасно понимал Сигумира, не
желающего подвергать себя и остальных тем лишениям, которые
переживал в детстве, юности и зрелости.
«Но сейчас всё иначе», — подумал
Эйрих, наблюдая за тем, как сенаторы перешёптываются между собой. —
«Мы точно знаем, что римляне слабы, потому что Аларих подточил их
силы. Надо бить до того, как они восстановятся».
— Заседание отложено до завтра! —
объявил Барман, народный трибун, выбранный общим голосованием
свободных селян всего готского народа.
Каждое село, указом Сената, объявлено
трибой, (2) где каждый свободный мужчина участвует в выборах
народных трибунов, представляющих интересы народа.
В Сенате трибуны не заседают, но могут
выступать с предложениями или интерцессиями (3) против действий
зарвавшихся магистров. И если решения Эйриха могут остановить и
аннулировать только вышестоящие магистраты, то народные трибуны вне
этой системы и могут остановить даже консула.
Делиться властью было дискомфортно,
откровенно неприятно, но необходимо. То, что у римлян происходило
постепенно и стихийно, ему приходится вводить быстро и решительно.
Такова цена, ради высшей цели — мощного и долговечного
государства.
— В следующий раз... — тихо произнёс
Эйрих, покидая здание Сената.