Вот и все! Если сейчас ничего не произойдет — а наверняка так и
будет — значит, я со спокойной душой отправлюсь спать и больше
никогда об этом не вспоминаю. А завтра собираю вещи и ищу
арендаторов — все, как и собиралась, пока не началась эта
чертовщина. Вот только, кажется, планы придется отложить, потому
что выведенные синими чернилами буквы начинают исчезать. Я
зачарованно наблюдаю, как с каждой секундой моё легкомысленное
согласие тает без следа. Словно ластиком стерли.
На что я только что подписалась?
Ответ приходит почти мгновенно. Где-то под потолком раздаётся
знакомый хлопок, и передо мной на столе уже лежит новый конверт. На
этот раз я хоть и вздрагиваю, но скорее от неожиданности, чем от
страха. При взгляде на конверт, я практически слышу, как мои
бастионы сомнений рушатся, позволяя окончательно поверить, что
невозможное возможно.
Заголовок нового письма краток и лаконичен.
«Инструкция по поиску и активации портала».
Я полночи прокрутилась в кровати без сна, сбивая под собой
простыни и пытаясь разгадать головоломку. Инструкция... такая
странная. Что значит «сокровища ищи в семейных схронах»?
Блин, да о каких вообще схронах идет речь?
С этой мыслью я провалилась в тревожный сон, проспала до
позднего обеда и проснулась с ощущением, что где-то на краю разума
проскользнула догадка. Казалось, ещё момент, ещё одно мгновение, и
я поймаю её за хвост, и… И ничего. Момент был упущен, а загадка так
и осталась неразгаданной. Зато когда по кухне поплыл терпкий аромат
крепкого кофе, сознание окончательно проснулось. Можно, наконец,
подключить логику.
Схрон, тайник… может быть, сейф? Где в наше время ещё можно
хранить сокровища? Но почему тогда семейный? Во времена, когда мы
были семьей, у нас не водилось столько средств, чтобы нуждаться в
сейфе.
В момент, когда густая коричневая жижа уже поперла из турки,
меня осенило. Наскоро погасив пламя, я метнулась в комнату и с
разбегу чуть не впечаталась носом в шкаф. Резной деревянный ларчик
в форме полумесяца нашла на второй полке. Мамина шкатулка. В ней
она всегда хранила все свои драгоценности. Отец отдал ее вместе со
всем содержимым, когда мне исполнилось восемнадцать. Вроде как
семейная реликвия, передаваемая из поколения в поколение по женской
линии. А я раз в год, в мамин день рождения, открывала и перебирала
украшения. Это успокаивало.