Ладони похолодели, а дыхание перехватило, когда я ощущаю
неясное, едва уловимое движение. Глупый смешок застревает где-то в
горле, когда движение повторяется. Стены вздрагивают с полувздохом,
с полускрипом, половицы перекатываются волной, а крыша на секунду
проседает. Такое ощущение, словно дом вдруг начал дышать. Замираю в
испуге, ожидая, что вся эта многовековая конструкция сейчас рухнет,
погребя меня заживо. Черт, ну зачем я сюда сунулась! Надо
убираться, пока жива!
Не успеваю сделать и шага, как оказываюсь в самой настоящей
ловушке. Двери захлопываются, а бронзовые ручки, ожив,
переплетаются, превращаясь в цельный замок. Я оцепенело наблюдаю,
как на окна, одно за другим, опускаются металлические пластины…
бам, бам, бам… тяжелые звуки звучат в голове набатом вкупе с
похоронным маршем. Дом погружается в абсолютную темноту. Но всего
на мгновение. В Камине, том самом жутком произведении искусства,
разгорается пламя, в свете которого я отчетливо улавливаю, как
огромный глаз циклопа оживает… Ресницы трепещут, веко
приподнимается, а зрачок приходит в движение, изучая пространство.
И замечает меня…
Я отступаю назад, в надежде выбраться из этого жуткого места, но
запинаюсь о невидимую преграду и падаю. А когда поднимаюсь,
понимаю, что обстановка изменилась.
Исчезли скульптуры кошек. Что..? Где они?
Делаю поворот на сто восемьдесят градусов и пораженно застываю.
С двух сторон, мягкой поступью, ко мне приближаются ожившие
зверюги. Жуткие в своей необычной, чужеродной красоте. Волосы на
затылке зашевелились, когда слышу нарастающее утробное рычание, а в
горле пересыхает – существа, кажется, вот-вот прыгнут на меня.
Зажмуриваюсь и заслоняю голову руками, мысленно готовясь к
неизбежной атаке… и вдруг все прекращается.
Проходит долгих десять секунд, прежде чем я осмеливаюсь открыть
глаза. И тут же в испуге шарахаюсь назад, потому по лестнице
спускается мужчина.
Хорошо сложенное тело выше среднего роста, в сочетании с
бесшумной кошачьей походкой постоянно готовой к смертельному
броску, пробуждает инстинктивное чувство страха, стимулируемое
флюидами опасности и риска, исходящими от него за километр. В
мужской красоте есть что-то дьявольское: тонкие, но заостренные
черты лица способны в секундный срок превратить очаровательного
мягкого юношу в чертовски опасного, решительного мужчину.