— Пей за то, чтобы стояло только у верных!
Чудо, что после столь оригинального ответа на поставленный
вопрос кружка не выскользнула из ослабевших рук.
— Я за рулем, — смотрю на подругу, пытаясь уловить признаки
розыгрыша. — И ты же знаешь, что я не пью. Наташ, ты же пошутила
сейчас, да?
Не хочу верить, что это правда. Он не мог. Только не Антон.
— Знаю, конечно, но попробовать стоило, — подруга смотрит на
меня со смесью жалости и сочувствия, после чего возвращается к
кофемашине. Тяжело вздыхает и продолжает: — Да какие там шутки,
Жень. Ты даже не представляешь, насколько все дерьмово.
— Как давно ты знаешь?
— Три дня. Не знала, как тебе сказать… да и смысл, ты уже
возвращалась.
Чувствую, как внутри все заледеневает. Значит, не показалось.
Так и есть. Обнимает и держит за руки, а её голова лежит на его
плече. Зрение меня не подвело, а интуиция не обманула.
Не знаю, что сказать, но Наташа ждет реакции, нервно постукивая
туфлей по полу.
— Ясно.
— А мне вот ни черта не ясно! — Эверест взрывается, выпуская
копившуюся все эти дни злость наружу. — Ты вот знала, что твой
любимый Самойлов — сын Аркадия Полонского? Нашего главного
конкурента?
— Знала.
Мне кажется, что я слышу глухой звук, когда Наталья мысленно
налетает на бетонную стену. От растерянности проглатывает
заготовленную речь. Коллега явно думала, что это известие станет
для меня ошеломительной новостью. А вышло все наоборот.
— И к чему ты ведешь?
— Что ж, — Эверест вернула себе самообладание, но развивать
тему, к счастью, не стала, — если вкратце, то два папаши спелись,
решив поженить своих деток, а под шумок провернуть слияние фирм,
объединить усилия и захватить рынок.
— Судя по всему, они пришли к договоренности, — слова сочатся
злой иронией. В голове зашумело. Ни одной мысли, просто фоновый
шум, что заглушает голос подруги.
— Точно. А ты сейчас должна взять себя в руки, слышишь? — меня
встряхивают за плечи, приводя в чувство. — Не доставляй этой стерве
удовольствия видеть тебя раздавленной. Улыбайся как никогда раньше,
шути лучше тамады. Ты должна стать Айсбергом, слышишь меня, Орлова?
— дождавшись слабого кивка, Наталья отступает и берет поднос.
Я не сразу соображаю, что нужно открыть дверь. Но прежде подруга
даёт ещё одно напутствие.
— Все остальное… потом, Женька. Прорвемся, дорогая.