Не собираюсь!
Что-то же я знала об этом драконе… что-то важное…
Я улыбнулась гигантской ящерице, пытаясь сосредоточиться на собственных мыслях, чему очень мешал оскал метровых клыков в опасной близости от меня. Песчаный дракон, пойманный ведьмами, за столько лет… так и не попытался выбраться наружу!
Драконы, как и маги, не защищены от пороков и фобий. Многие маги курят, пьют. Многие драконы не могут устоять перед зовом какого-то цветка с невыговариваемым названием. Я знала могущественных магов, которые боялись темноты или высоты. Так почему бы дракону не…
– Думай, думай, твое время уходит… – от голоса дракона с потолка посыпались мелкие камни.
Я неудержимо расхохоталась. Как же до меня не дошло раньше?! Песчаная рептилия невероятным жестом пожала четырьмя плечами. Мое поведение ее явно забавляло.
– У тебя есть ответ, Рита Нартленд?
– Да, есть! Ты – Игешль’с!
Чудовище опешило. Конечно, по традиции второй вопрос должен быть безответным. Вот дракон и задал, по его мнению, самую сложную задачку – назвать его истинное имя, данное при рождении «в драконьей пещере, под черными ветвями их деревьев и рыжими отблесками полуденного солнца». И мне очень повезло, что я знаю имя единственного в истории дракона, страдающего агорафобией!
– Откуда ты знаешь мое истинное имя?!
– Имею право на слово, имею право на тайну. Жду третьего вопроса.
Дракон еле слышно зарычал.
– Зачем ты пришла сюда?
Вообще традиции говорят – первым вопросом проверить, вторым озадачить, третьим искать выгоду.
– Мне нужна твоя помощь.
– Моя помощь нужна магу?!
– Да. Очень нужна. Скорее даже не помощь, а… – я отцепила от пояса флягу.
– Вода из реки забвения? Интересно…
– … жидкий огонь.
– Жидкий огонь? Ничего себе у тебя запросы! Жидкий огонь!
– Отказываешься?
– Ты еще не победила.
Драконы вообще считают, что любой от рождения бесправен и должен тихо сидеть в уголке, поскуливая от ужаса. Поэтому они придумали многочисленные Права – на слово, на тайну, на просьбу, на помощь…
– Верно, не имею. Продолжим беседу?
Игешль’су было крайне неуютно находиться со мной в одном помещении, насколько такому чудовищу вообще может быть неуютно. С грохотом надвигающихся друг на друга чешуек он передернул четырьмя плечами. Если бы у него были перья, он бы нахохлился.
– Продолжим, – с неохотой сказал он.