Мир стал небольшим шариком, который ничего не стоило облететь за секунды, пространство потеряло всякий смысл, воздух обрел форму и цвет, прямо в горло хлестало ощущение безграничной свободы…
Я проморгалась и уставилась на столешницу, на которой лежали осколки голубоватого стекла бокала. Один осколок воткнулся мне в ладонь. С секунду я непонимающе смотрела на него, потом машинально выдернула. Залечила рану.
Это… кафе? Я все еще здесь? Но что тогда то, что я только что видела?
– Ан…
Принцесса смотрела в потолок и улыбалась своим мыслям.
– Ан!
– Что? О, Рита? Ну, на что твой похож?
– Это как… это… – я не могу объяснить…
– Ага, со мной так же.
– Тебе и не надо ничего объяснять, – я припомнила неповторимое ощущение огня, бегущего по жилам. – Хотя нет… скажи, как это работает?
– Это? – она указала на свой бокал. – Или твой?
– Нет, все вообще.
– Я толком не понимаю, но мне кажется, что подаваемые здесь напитки зашвыривают любого в его же душу.
– Да, что-то такое я и предполагала. Это не иллюзия и не галлюцинация. Значит, это существует. Где-то…
Жан отставил пустую вазочку из-под «Снежка», поднял рюмку с «Пламенем» и уставился на нее.
– Крепко же тебя зацепило, – покачала головой Антелла, кивнув на осколки, которые как раз забирала одна из копий официанток.
– Это точно можно пить? – неуверенно спросил Жан, глядя на «Пламя».
– Да, – хором ответили мы с Ан.
Мой ученик вздохнул и с размаху опрокинул в себя рюмку за раз. Я ожидала, что он загорится изнутри или закатит глаза и затрясется. Однако ничего такого не случилось. Просто на несколько секунд его взгляд стал таким, словно он смотрит не на вещи, а в их суть, или просто на внутреннюю сторону вещей, которая не видна даже магам Инт. Неужели со стороны это выглядит так?
Сирена покосилась на брата и пригубила стакан с «Разрядом». На ней пребывание за гранью вообще никак не отразилось. Прошли секунды, и она опустила стакан на стол. Даже самообладания не потеряла! На нее это что, вообще не действует?! Она открыла глаза, и я поняла, что ошибалась. В ее глазах я увидела сполох молнии, превращающийся в змею.
Я откусила край листа. Вкусно, надо же! Словно не лист в сахаре, а какой-то странный сочный и сладкий фрукт. И как они это делают? Нерешительно взяв ложку, я опустила ее в вазочку с «Облачной ночью». Под слоем нежной пены была черная, как ночь, жидкость, а сверху лежала крошечная фигурка луны, тонущей в слое… облаков?