«В двух словах, – иногда говорил он, когда кто-то интересовался его методикой, – если вы притворитесь тем человеком, каким вам хотелось бы стать, то постепенно и станете таким человеком». Неделями печатая его записки, я понимала, что его методика успешно воздействует на пациентов. Пока что он написал две книги о ролевой терапии, одну для взрослых, а другую для детей. Сейчас книга для взрослых почти закончена, и я знала, как папа беспокоится о ее скорейшем завершении. С помощью нанятого агента по рекламе для продвижения книги для детей отец планировал устроить в ближайшее время книжный тур, и я, наверное, поеду вместе с ним, поскольку он говорил, что использовал меня как «подопытного кролика», разрабатывая методику лечения детей и подростков. И конечно же, Расселл тоже поедет с нами. Без его помощи папе никуда не добраться, но с этим все нормально. За три года, что Расселл прожил с нами, я подросла и оценила его по достоинству. Наверное, даже полюбила его как члена семьи. Он сумел сделать жизнь моего отца вполне терпимой.
Я встала и выключила магнитофон.
– Если я буду печатать, то нам пора отправляться, – заметила я.
До приезда Стейси оставалась пара часов.
– Отлично, – сказал он. – Мой переговорник на ремне. Позови Расселла.
– Я могу сама довезти тебя домой, – заявила я, взявшись за ручки его кресла и развернув его к выходу.
– Думаешь, ты справишься со спуском с Адского провала?
– Боишься? – поддразнила я его.
Основная кольцевая дорога, проходящая через склоны Моррисон-риджа, протянулась на две мили. Дальняя от сторожки дуга этого кольца состояла из серии крутых поворотов, которые немного облегчали спуск. Но ближайший к нам участок кольцевой дороги представлял собой длинный, в основном пологий склон до того момента, пока внезапно не обрывался крутым обрывом. Короче, у нас имелась отличнейшая горка для катания на санках, но только на санках. Однажды я разлетелась там на велосипеде, и дело закончилось сломанной рукой.
– Да, боюсь, – признался папа. – Мне не нужны сломанные кости вдобавок ко всем прочим немощам.
– Притворись, что тебе не страшно, папа, – опять поддразнила я.
– А знаешь, иногда ты бываешь настоящей язвочкой, – сказал он, хотя сам тихо посмеивался. При этом я ощущала особую вибрацию в рукоятках его кресла.
Я повезла его по тропе, ведущей к кольцевой дороге. Тропа была почти незаметна под опавшей листвой и прочими ползучими растениями, но я точно знала, между какими деревьями она проходит. Несколько раз мне пришлось тормознуть, чтобы вытащить ветки, застрявшие в колесных спицах, но вскоре мы достигли кольцевой дороги, и я свернула налево, выкатив на нее коляску. Эта грунтовая дорога, укрытая пологом лиственных крон, была достаточно широкой для осторожного разъезда двух встречных машин. Хотя на этой дороге редко встречались две машины. На сотне акров хребта Моррисона в те дни жили всего-то одиннадцать человек, с тех пор как год назад пара моих более взрослых родственничков, кузина Саманта и ее брат Кэл, перебрались в Колорадо, к большому огорчению нашей бабушки. Бабуля полагала, что рожденный на землях Моррисон-риджа должен там и упокоиться. И я имела склонность согласиться с ней. Я не могла представить, как можно жить где-то в другом месте.